День выдался неудачным, мама ее заставила повторять одно, и тоже движение, несколько раз. Элен плохо довались сложное па и повыше нона у нее не поднималась, как девушка не старалась. Она и сама этого не понимала, но зная хорошо свою маму Элен, старалась половину дня. Мысли ее были далеко от тренировки, которая ее сейчас успела немного поднадоесть. Все мысли ее были сосредоточены на разговорах слухах о некем призраке, который владел полностью ее воображением. Девушка мечтала его увидеть, но иногда понимала, что это странно и может плохо закончиться, но все равно, упорно надеялась на встречу с ним. Когда все-таки тренировка закончилась Элен собравшись, ушла в гримерку, где она с девушками делит ее. Она хотела увидеть и поговорить со своей лучшей подругой Лорель. Но сегодня ее в гримерке не было, Элен не знала где она, может быть. Не торопясь девушка под водой стала смывать усталость. Все-таки струи холодной воды придавали ей умиротворение и расслабленность. Посмотревшись в зеркало Элен, всматривалась в свое отражение. Симпатичная девушка, вечно где-то летающая в облаках и балерина. Ей нравилось ею быть. Но все равно ей постоянно кажется, что призрак где-то рядом и строго наблюдает за ними. Элен, конечно, считала это все плодом своего воображения, но все говорит само за себя. Вздохнув, она закрыла кран, повернув вентиль, промокнула лицо, и руки  салфеткой выкинула их в ведро. Встала и решила найти Лорель и поговорить с ней хоть о чем-то пока она совсем не сошла с ума. Открыв дверь гримерки, Элен вышла в коридор. Зачем она постоянно думает о том, о чем стоит думать. Коридор был в ковре почти протоптанным за много лет. Элен топала тихо, и  в тоже время,  мягко и шла, грациозно держа прямо спину. Если стоило было ей ее согнуть, тут же линейкой мама ее била по спине, чтобы не сутулилась. По бокам стен, висели разные картины актеров, кто здесь выступал до нее и тех, кто есть сейчас. Взглядом девушка рассматривала их, как будто смотрит на них, как в первый раз. Каждый раз, у нее по телу, бежали мурашки, и ей хотелось, стоять их и рассматривать.

Отредактировано Элен Фармен (07.06.2015 23:41)

Странность для девушки, которая живет в театре смотреть на эти картины каждый раз, как только она выходит в коридор. Казалось, что может быть в них такого, что можно задержать дыхание и снова и снова смотреть на них. Внутри нее разгоралось что-то только ей одной непонятное. Мама всегда удивлялась тому, как Элен не отводит от картин взгляда. В них было что-то обычное, но в тоже время от них веяло какой-то особой тайной. Пальцами, проводя по ним, девушка улыбалась чему-то, о чем знает только она одна. Элен не заметила, что сзади к ней кто-то подошел. Она опустила руку и обернулась уже на голос, который ее немного напугал. Она дернулась слегка, и обернулась. Перед собой она увидела молодого человека, весьма симпатичного, она просто здесь его ведёт в первый раз. Странно обычно сюда никто из посторонних не входит Элен стало довольно интересно.
-Добрый день месье. Вам чем-то помочь? Да конечно. Странно обычно месье Бертоль никогда ничего не забывает. Пойдемте, я вас провожу месье.  Могу я узнать, как вас зовут? Элен понимала, может это бестактно так говорить с человеком, которого впервые видишь таким вот тоном. Но когда любопытство пересиливает, то именно такой тон включается у Элен. Жестам, показав молодому человеку следовать за ней, она  направилась в обратном направлении, откуда она и уходила к кабинету директора.

Отредактировано Элен Фармен (07.06.2015 23:53)

Она ощущала, как молодой человек шел за ней попятам. Элен ощущала его спиной, конечно вопрос он задал нормальный, но ответить на него девушка ему точно не могла. Она шла, вперед, как будто танцуя, и при этом держала осанку, потому что чуть стоит ссутулиться, ей сразу вспоминалась мамина линейка. Оборачиваться Элен даже не думала, ее мысли были далеко от молодого человека, ей не терпелось найти Лорель. Когда он представился Элен, она слегка улыбнулась и повернулась к нему, в профиль. Смотря на него и, пытаясь понять, что он от нее хочет узнать. Ей хотелось с ним общаться.
-Меня месье зовут Элен Формен я балерина в опере. Не понятно одно, как этот граф будет реагировать на нее, она не из тех девушек, с кем он всегда привык иметь дело. Она танцовщица, а таких, как она, всегда презирают, и считают куртизанками. Удивилась некоторым вопросам и приостановилась, идя равным шагом, как и он сам.
-У нас вроде ничего необычного. Хотя может вам это покажется странным, но у нас в опере есть призрак. Все очень странно. Месье Веланкур он подкидывает различные визитки. Неожиданно в театре пропадает свет. Кто-то режет пуанты. Да многое чего. Вы уверены, что вам нужен наш театр?

Среди коридоров, идти было интересно, ей каждый вздох давал знать, что все куда-то исчезает, и ей кажется, что все совсем становится другим. Стоит лишь, закрыть глаза, и Элен, куда-то проваливалась. До нее, слова месье, почти не доходили, ей каждый миг все кажется, скоро все исчезнет.  Она боится, что призрак, может что-то сделать, не дать месье, прийти и поговорить с директором оперы. Элен слышит скрытый от всех шум и резко оборачивается, и ей кажется, что там кто-то есть. Взгляд девушки пристальный, и пытается понять, кто или что там. Но ничего нет, только коридор, который тянется бесконечно, далеко. Элен вздрогнула, ведь она совсем забыла о том, что рядом с ней молодой человек, и он ей о чем-то говорит. Она никак не может забыть, холодок, что пробежался по ее телу, мурашки, что за ними следят, не возможно было, отделаться от этого ощущения. Еще раз посмотрел вдаль, Элен обняла себя за плечи и посмотрела на месье Веланкур. Ведь, он мог подумать, что она сошла с ума, и то, что возможно то, что она рассказала, он может посчитать шуткой. Именно этого и можно было бояться. Но может, он не такой как ей кажется. Взгляд девушки, был насторожен, ведь она своим языком могла рассказать то, что месье и не должен знать. Но почему-то, ей подсказывало, что ему можно доверять, что он не станет насмехаться над Элен. Она постаралась, не думать, о том, что недавно девушка увидела. Но наяву это было, или это просто ее страхи, или видения чего-то ей непонятного. Девушка постаралась улыбнуться, как будто она ничего сейчас ничего не говорила, ему про призрака. Но нервное подергивание пальцев девушки, говорило о том, что она еще не успокоилась, после того, что она увидела вдали коридора, но говорить месье девушка не собиралась. Она конец слов успела расслышать, и слабо придала своему лицу внешне спокойную улыбку.
-Спасибо, за ваш комплимент месье Веланкур. Мне кончено, приятного его слышать. Элен, как и учила ее мама, слегка присела в реверансе. Разогнувшись, на щеки Элен снова вернулась краска, она даже не замечала что до сих пор, была бледна. Все-таки вспомнив, для чего они здесь, девушка потупила глаза, она не имеет никакого права так смотреть на месье. Она не из благородных леди. Но все-таки, он ее ведь спрашивает, она отвечает ему, потупив свой взгляд. Ведь это считается, не очень то хорошим тоном. Но ведь, она не сразу слушает, свой внутренний голос.
-Это не так месье, зря вы так шутите. Но вы же не знает все что происходит, вы все переводите в шутку. Извините, за мой дерзкий тон, просто я говорю то, что на самом деле. Месье Бертоль, он... Когда девушка поняла, что не должна обсуждать директора с этим месье, но она и так рассказала ему довольно много из того, что не должна была ему говорить
-Ничего, месье, считайте, я вам ничего не говорила. Пойдемте, я думаю, месье Бертоль вас уже ожидает. Незримо, она осязала чей-то взгляд, он пронзал ей спину. Девушка старалась больше не оборачиваться, ее сердце сильно стучало.

Каждый ее шаг давался с трудом, каждая из картин, ей казалось, смотрели на нее как-то странно. Ей казалось, что сейчас меняется все. Каждая стена, как картина, висящая на ней, манит к себе. Но каждый взгляд на них и голова слегка кружится. Но ведь это все не должно быть именно таким, даже на один миг, ей казалось, что она одна, и месье что идет рядом с ней, ее совсем не слышит, и что мысли сейчас ее далеки от того, что происходит. Элен ощущала, что ей спину пронзают взгляды всех присутствующих портретов на картинах. Она не понимала, что она делает не так, но дрожь говорила ей об обратном. Элен подумала о том, что сказала бы ей мама, о  том, что она ощущает. Она бы ей сказала, что это просто ее сказки, или все-таки ее воображение в ней разыгралось. Но вот месье, ей даже понравился, но она не может понять, если он выкупит оперу, что будет с ней, и ее матерью? Ему ведь, может, не понравится то, что они живут в опере. Но может, он не такой как директор, вот он ей точно не нравился, но все равно, они с мамой здесь. Элен, не знала что думать, но все-таки украдкой, посмотрела на месье Веланкура, он ей нравился, и спорить ей не с кем было. Но, ведь она сама понимает, что ничего не может, между ними быть, он месье из знатного общества, а она просто балерина, тех, кого презирают и считают, куртизанками. Но ведь это все неправда, она не такая, и те с кем, она общается. Лорель она такая хорошая, и самая лучшая моя подруга. Но ведь, наверное, не стоит думать о плохом, надо жить настоящим, и смотреть вперед, и не опускать руки, как мама ей иногда говорит, ведь больше всего, в наших руках, изменить то, что невозможно сделать нам
-Ничего страшного, месье Веланкур, просто прохладно стало. Месье он не страшен, но многое происходит в опере. Понимаете месье Бертоль, он делает вид, что ничего не происходит, но ведь выступления постоянно срываются. И знаете... Она остановилась, и подошла поближе к месье Веланкуру. Она понимала, что не стоит многое говорить, но она должна. Ведь, он должен знать, что он хочет приобрести, но разум ей говорит, не делать, всего, что она скажет ему.
-три дня назад, здесь нашли убитым, одного из служителей оперы, месье Монетт. Его убил призрак, он многое говорил. Однако она и сама вспомнила про то, что она и сама много говорит. Шорох за спиной, заставил ее вскрикнуть и резко обернуться. Элен мельком заметила тень, которая быстро исчезла за углом. Девушка в испуге, медленно стала отходить спиной, пока она ею,  не ощутила стену. Рот слегка приоткрылся, страх мелькал в ее глазах, она знала, что сказала слишком многое, что месье Веланкур не должен был знать. Руки слегка дрожали, она стояла, и ее глаза сейчас продолжали смотреть в пустоту коридора, который на нее давил со всех сторон. Она знала, что призрак здесь находится сейчас, и он слышал, все, что она сказала месье, и она боялась, что может с ней что-то произойти, ведь месье Монетт не первый человек, который погиб или умер при весьма непонятных обстоятельствах. Но голос месье до нее доносился откуда-то издалека, но вдохнув несколько раз, чтобы постараться успокоится, Элен подняла взгляд на месье Веланкура
-Нет, нет... дрожащим голосом произнесла Элен. -Сейчас, репетиции закончились, и... я просто гуляю. Глаза Элен были все еще испуганными, но девушка старалась как-то успокоиться, но ее сердечко, все еще стучало громко.

Бернар Бертоль

Месье Бернар был важной птицей в кругах, связанных с искусством, но даже ему иногда свойственно волнение, особенно когда речь касается любимого театра. Он - духовный покровитель для каждого из работников от портного и костюмера до балерины или оперного певца. Господин Бертоль не думал вмешиваться в жизнь сотрудников, да и не имел привычку входить в зал репетиций без предварительного предупреждения. "Пусть себе готовятся и время от времени предоставляют важные сведения о стадиях готовности к премьере. Мне важен не их путь, а, непосредственно, результат." У директора Тириосской Национальной Оперы на сегодня были дела поважнее, стало быть., необходимо подготовиться.
Мужчина в честь торжественной встречи с  будущим спонсором месье Веланкуром надел свой праздничный фрачный костюм. Если обычно Бертоль позволял себе более свободную версию одежду с родни расстегнутой верхней пуговице на блузе, то сегодня подобная роскошь была недопустима. За полчаса до назначенного времени он уже заходил в  свой кабинет, весь при параде, руки в белоснежных перчатках сжимали драгоценные бумаги, которые необходимо подписать в кратчайший срок будущему спонсору оперного театра. Некогда не имеющий титула, теперь мсье чувствовал себя начальником королевской гвардии, лично встречающим высокого посла с ближнего (и не очень) зарубежья. Все было хорошо, покуда директор Оперы не бросил взгляд на свой стол. Бернар приучил себя прятать все свои бумаги под замком после окончания рабочего дня, либо  при требовании на довольно продолжительное время покинуть свой кабинет, так что стол должен был остаться девственно чистым (возможно, за исключением пары пылинок - уж очень организует периодическое явление Призрака), но сегодня на столешнице из красного дерева белел какой-то конверт. Месье Бертолю было предельно ясно уже сейчас, от него вновь что-то хотят, и с этим бороться слишком сложно.
Аккуратно положив новую кипу принесенный бумаг на стул в углу помещения, он медленно приблизился к столу. Все как обычно: слегка пожелтевшая от времени бумага со слегка коричневатым оттенком, посреди конверта - красная печать из красного воска, изображение - личный символ Призрака, его личная "подпись", как всегда четкая и аккуратная. Воск был объемным и представлял себя изображение, отпечатанное с помощью кулона или перстня, принадлежавшего самому Призраку. Эта печать - всегда такая круглая и ровная, словно ее равняют по монете при помощи каких-то инструментов, подвластных мастерству ювелира. Мужчина вскрывает конверт, присаживается спиной к окну в свое любимое кресло и, опираясь локтями на стол, начинает читать тот самый почерк, каждую закорючку которого Бернар выучил уже наизусть. Бумага конверта служит и листом-сообщением.
"На ближайшей премьере необходимо назначить ведущей актрисой хористку и наследницу великого композитора, мадмуазель Лорель Аделис." - вот о чем гласило повествование, в кратких чертах. Язык незримого собеседника всегда был высоким и официальным, а его требования - жесткими и неоспоримыми. Месье Бертоль схватился за голову. Юную хористку назначить на главную роль, но кто она? Начинающее дарование, возможно, но уж точно не любимец публики. Зачастую лица хористок, танцовщиц зрители даже не узнают, хоть и любуются изящными движениями, либо переливом чудесных голосов, дополняющих инструментальную музыку с лихвой. "Куда Джеммину? Что устоит в театре эта взрывная женщина, когда узнает об этом..? И с какой стати идти против толпы? Мы ведь целые спектакли строим ради высоких гостей." И главное, почему Призрак требовал видеть в главных ролях именно Лорель - Не Викторию и даже не дочь прима-балерины Элен Фармен. Все это многое другое не укладывалось в голове директора. Сердце начало в  какой-то момент неумолимо болеть, мсье Бертоль уже давно не смел сопротивляться Призраку - расплата слишком велика, его сознание временно помутилось, мужчина начал терять ход мысли...
Он очнулся спустя некоторое время, в голове по-прежнему стоял туман. Увидев раскрытое письмо на столе с "фирменной печатью", мужчина кремнием извлек искру, тем самым зажег свечу. С подоконника за шторой он взял небольшую, но глубокую жестяную чашу, куда обычно складывал обугленные лучины, переставил ее на стол. Господин Бертоль межденно поднес к пламени  свечи письмо, отчего воск с печати начал стекать по бумаге, красный ручеек парафина ловил каждый изгиб письма с его обратной стороны. Еще одно касание с огнем - и бумага объята огнем. Так мужчина всегда избавлялся от посланий этого адресата. Наблюдая за огнем, постепенно Бернар вспоминал факт за фактом и от того приходил в тихий ужас, в самую пору было бы начинать вырвать волосы на своей голове. Призрак, замена  состава актеров на ближайшую премьеру, и спонсор. - Осознание последнего безжалостно вырывало почву из-под ног. Директор Тириосской национальной оперы одернул фрак, повернулся к окну - к счастью, вид из кабинета выходил вровень на башню с часами. Тут уж было не до прихорашивания. Мгновенно покрывшись потом, господин Бертоль, наспех схватив часть необходимых документов, толкнул тяжелую дверь и буквально вывалился из кабинета с мыслью о том, что мсье Веланкур мог "от такого приема" развернуться и уйти прочь, обратно по своим делам, и это было бы его полное право, но обеспокоенность Бернара родимой Оперой заставляла его не сидеть сложа руки.
К счастью то было или нет, но, покидая свой кабинет, мужчина едва не врезался в спонсора и теперь стоял в сантиметре от него. Ступор, неловкое молчание. Они здесь не вдвоем, а мадмуазель Фармен отчего-то спиной прижимается к каменной холодной стене, словно парой секунд ранее повстречалось лично с господином Призраком, от которого возникают загадочные послания с просьбой поставить "именно эти произведения". Судя по происходящему, было не совсем ясно, успела ли молоденькая танцовщица рассказать сеньору Гастону что-либо. Отступив на пару щагов назад, директор театра кивнул высокопоставленному гостю в знак уважения к его персоне: - Добро пожаловать в Тириосскую Национальную Оперу, ваше сиятельство. - Последовала сдержанная улыбка. Бертоль прекрасно понимал, что задержка могла фатально сказаться на желании месье Веланкура стать спонсором. Первостепенная задача -  убедить гостя в том, что брать Оперу под свое крыло графу просто необходимо. - Прошу прощения за вынужденную задержку, - объяснять причины опоздания глупо, да и не должны оправдания звучать из уст директора - ему, в конце-концов, позволительно. Бернар сверкнул глазами на Элен с мысленным призывом "Не пора ли вам, мадмуазель, отправляться по своим делам?" Месье Бертоль ненавязчиво развернулся в пол оборота, жестом приглашая гостя пройтись вдоль роскошных картин к фойе, где находились колонны вилезийских мастеров, высокие окна-арки с декоративными вставками "под витраж" на закругленной части, а так же лавки с изогнутыми  мраморными ножками, обтянутые красным бархатом. В подобной роскоши любой король, должно быть, чувствовал бы себя как дома. - Я всегда подмечал, что народ театральный весьма раним. Отрепетируют себе какую-нибудь легенду и вживутся в образ настолько, что потом еще долго верят. Для них спектакли - вторая жизнь, не менее важная, чем реальность. Такие молоденькие деятели сцены сначала сыграют, после чего начинают щебетать о глупом и шарахаются от каждого звука. Вы уж простите дитя, она не должна была вмешиваться. Но после подобного я настоятельно советую вам посетить одну из наших репетиций - возможно, генеральную. Я дам вам знать, когда она состоится, там вы воотчую сможете наблюдать профессионализм наших кадров.

Отредактировано Провидец (16.06.2015 03:01)

- Вот как, - только и произнес Гастон, пристально глядя на балерину. Услышанное нравилось ему все меньше. Беспорядки в Опере, мешающие нормальной работе, какие-то странные слухи о привидениях, теперь еще, оказывается, трупы, и директор, который закрывает на все глаза. Пожалуй, он в самом деле сильно поторопился, когда принял решение взять этот театр под свою опеку. Шаг, конечно, благородный и привлечет внимание общественности, но не улетят ли королевские деньги в трубу? Если все здесь будет продолжаться в таком же духе, в один прекрасный день храм искусства просто перестанет существовать, и никакой спонсор ему не поможет. Месье Веланкура сильно возмущало такое положение вещей. Как можно? Довести театр – священное место, где оживает история и дивные фантазии – до такого состояния! Не смотря на внешнюю королевскую пышность, обилие гравюр и позолоту на искусно завитой лепнине, Опера больше не казалась гостю яркой чудесной сказкой – скорее, угрожающе-мрачной, тоскливой, - а месье Бертоль представлялся мошенником, готовым на все ради хотя бы небольшой выгоды. Удивительно, как при таком отношении от него еще все актеры не разбежались! Или, может быть, их запугали настолько, что теперь они вынуждены терпеть? Граф сочувственно посмотрел на Элен, ловя себя на неожиданном, но очень сильном желании близко пообщаться с господином Бертолем на тему настоящего и будущего подопечного ему заведения. Вот только… смущало лишь одно обстоятельство – цель приезда в Тириос. Отец, отправляя младшего отпрыска в чужую страну, сказал, что тот может делать здесь все, что угодно, только не забывать о задании и быть предельно осторожным. В театре, безусловно, собирается цвет аристократии, у Даниэля будет прекрасный повод пообщаться со всеми, узнать свежие сплетни, но… Если возьмется за расследование происходящего здесь, не отвлечет ли это от основной задачи? Да и вообще, для чего ему ввязываться в чужие дела, ведь они совсем его не касаются!
Неожиданный стук двери заставил резко обернуться, одновременно отстраняясь от девушки. Надо же, а вот и он сам, тот, кого так искали. Дани смерил мужчину оценивающим взглядом. Мда, в прошлый раз он не выглядел таким взъерошенным и нервным. Может быть, потому, что тогда пришел на встречу вовремя? А вот слова директора откровенно развеселили. Добро пожаловать? Да его сиятельство здесь уже, кажется, полдня болтается, всеми забытый! Прекрасная встреча, ничего не скажешь. Особенно в свете того, что рассказала только что маленькая балерина… Гастону очень хотелось сказать господину Бертолю все, что он о нем думает, но правила приличия не позволяли этого, тем более в присутствии дамы. Поэтому молодой человек лишь только склонил голову в ответ.
- Добрый день, месье. Понимаю, вас, вероятно, задержали какие-то очень важные дела, - нехорошая усмешка все же скользнула по лицу. Вы только посмотрите, наш директор ведет себя так, будто это не ему нужен месье Веланкур, а наоборот. Прекрасно… - Признаться, я не люблю ждать и плохо ориентируюсь в незнакомых помещениях. Но мадемуазель любезно согласилась проводить меня, - он обернулся к Элен Фармен и слегка поклонился ей. От внимательного взгляда не укрылось, как девушка боязливо опустила глаза, присев в реверансе, а затем и жест Бернара, явно стремящегося увести гостя прочь. Неужели он не ошибся в своих подозрениях?
- Благодарю вас за помощь, мадемуазель Фармен, - тихий бархатистый голос графа вкупе с многозначительным взглядом должен был проникнуть в душу девушки. Это было негласное обещание помощи, потому что именно в эту секунду Дани принял окончательное решение. Правда, месье Бертолю сообщать об этом пока не собирался.
Обернувшись снова к директору, молодой человек нацепил на лицо любезную улыбку. Что же, послушаем теперь, что вы нам расскажете, уважаемый.
- Вероятно, вы правы. Такова обратная сторона жизни актеров. Мне не доводилось прежде общаться с ними, но я часто бывал в театрах и не раз размышлял, что чувствуют люди, представляющие того или иного героя, за пределами сцены. Однако, не понимаю, к чему этот разговор. Вы хотите убедить меня, будто все, сказанное мадемуазель – выдумка? – Гастон заинтересованно взглянул на Бертоля. Они неторопливо шли по коридору, оставив балерину позади, а спереди, с украшенной позолотой арки фойе, любопытно взирали маленькие ангелы. – Простите, если вмешиваюсь не в свое дело, но это не слишком красиво по отношению к ней. К тому же, вы разве знаете, о чем мы говорили? После подобного – чего? – граф пристально посмотрел в глаза спутнику с высоты своего роста. – Репетиция это чудесно, я мечтал побывать на репетиции. Однако, я еще не дал окончательного согласия и – давайте будем откровенны, - не уверен, что стоит его давать. Для начала мне бы хотелось услышать подробности о том, как идут дела в театре.

- Позвольте, вы имеете в виду сказки о привидении, якобы обитающем в Опере? - вежливо осведомился Гастон, поглядывая на спутника. Он не внушал расположения, хотя воспитание, конечно же, не позволяло показать истинные чувства. Высокий, стройный и прямой как кипарис, в расстегнутом светлом пальто и свободно наброшенном на шею шарфе, с открытым уверенным взглядом граф выглядел не просто высокопоставленным гостем - хозяином, вернувшимся домой после длительного отсутствия, особенно по сравнению с взъерошенным вспотевшим директором, изо всех сил старающимся принять внушительный вид. Заснул он в кабинете, что ли? Граф, однако, держался довольно скромно, с достоинством, никаких нелицеприятных высказываний в адрес месье Бертоля себе не позволял. Все только о делах, ведь должен же он представлять, во что вкладывает свои, немалые при том, деньги. - Мне кажется, та девушка была очень серьёзно напугана этими, как вы говорите, сказками. Поправьте, если я не прав, но ведь это не способствует нормальному рабочему процессу, а скорее, напротив, мешает ему. Если артисты вздрагивают от каждого шороха, как они могут полностью отдаваться роли? Не лучше ли было бы раз и навсегда покончить с нелепыми слухами, обеспечить безопасность всем работникам, положить конец мелким беспорядкам? Я, конечно, не разбираюсь во внутренних делах театра, но в основе любого дела лежит правильная организация, иначе... - Гастон прервал сам себя, спохватившись, что наговорил лишнего, обезоруживающе улыбнулся собеседнику. - Прошу прощения, я вовсе не хотел учить вас управлять театром, тем более что сам ничего не смыслю в этом, - он легко взмахнул рукой, подтверждая свои слова. - Но вы же понимаете, я собираюсь вложить в ваше детище большие деньги и хочу быть уверенным, что они не пропадут даром.
Похоже, все время до встречи с маленькой балериной месье Веланкур ходил по кругу, потому что фойе, куда они вышли сейчас, определённо было знакомо ему. И снова при виде высоченных колонн из красного мрамора, украшенных золотом, красных же бархатных диванчиков на гнутых ножках, воздушно расписанного потолка над тяжелыми пылающими люстрами и, главным образом, картин, представляющих сцены из самых известных постановок, воображение захватил какой-то детский восторг, предвкушение чуда. Кажется, вот-вот сейчас распахнутся двери в зрительный зал, поднимется занавес... и все окружающее перестанет существовать. Оно и так лишь тоненькой ниточкой держалось за охваченное трепетом сознание. Неужели и в самом деле можно будет приходить сюда в любое время, и ходить где угодно? Да, месье Бертоль знал, куда привести своего гостя, чтобы произвести на него должное впечатление. Дани усилием воли вернулся в реальность. Оказывается, они остановились между колоннами, как раз напротив полотна, где кружились в танце, едва касаясь сцены, тоненькие невесомые балерины. Граф почему-то представил на месте одной из них свою новую знакомую, которая больше не боялась, а вскидывала руки в такт музыке, вся пронизанная вдохновением, и улыбнулся сам себе.
- Месье Бертоль, я вам уже говорил в прошлый раз, что для меня будет честью спонсировать самый величественный театр королевства, - продолжая рассматривать зал, сообщил молодой человек. – С нетерпением буду ждать возможности посетить репетицию, а может быть, даже не одну, познакомиться с вашими актерами и танцовщицами… - Гастон наконец повернулся к Бернару. Большие витражные окна бросали разноцветные пятна солнца на блестящий пол. И вообще-то не трудно представить, как жутко может быть здесь ночью, когда в окна светит не солнце, а мертвенно-бледная луна, а душа, растревоженная фантастическими рассказами, леденеет от звуков собственного дыхания. Любопытно все-таки, кто скрывается за этими шутками про призрака. – Но все-таки, ответьте мне. Я слышал, что в последнее время в Опере происходят непонятные вещи, - доверительно сообщил иностранец. – Кто-то пытается срывать репетиции. Вчера буквально на ступенях театра убили какую-то девушку – об этом писали в газетах, - на днях погиб рабочий сцены. Скажите честно, в ваших стенах завелся преступник? Или это все дело рук… призрака?
Пристальный взгляд прожег директора насквозь.

Месье Веланкур кивал, вполуха слушая объяснения директора по поводу призраков и страха юных актрис. Воображение успело унестись в бескрайние дали: граф представлял себе огромное здание, укрытое ночным мраком, путаницу коридоров и звуки, о которых говорил месье Бертоль. Таинственные шорохи, гулкие удары сердца, адреналин гуляет по венам, будоража кровь… В голову сами собой приходят сцены из недавно поставленных или готовящихся спектаклей, и невольно примеряешь их на себя. Все настолько ярко, что вдруг начинаешь действительно верить в придуманную историю, жаться все ближе к стенам, поминутно оглядываясь назад, и все больше значения придаешь тусклому свету свечи, единственному, что может спасти тебя в этой тьме. Как в далеком детстве, когда они с Геллертом бродили тайком по самым жутким коридорам дворца, рассказывая друг другу страшилки. Нужно было дойти до определенного места и сделать там что-то в доказательство, а потом вернуться назад в комнату. Тот, кто не мог побороть страх и не доходил до места, считался проигравшим. Дани проигрывал почти всегда. Потом ему долго снились кошмары, и старшего брата даже наказывали из-за таких игр, но упрямый младший все равно не отказывался от попыток. Теперь они оба вспоминали об этом со смехом. Ни одна живая душа во дворце не знала о том, что принцы до сих пор иногда устраивают подобные соревнования в смелости, многократно усложняя их дополнительными испытаниями. О, Дани не отказался бы, пожалуй, совершить такую прогулку и по Опере! Это должно быть очень увлекательно, здание таит в себе множество загадок, и сам дух театра… Мурашки по спине. Вроде бы месье Бертоль сказал, что спонсору можно приходить в любое время? Не будет ли неприемлемым ребячеством попроситься остаться здесь на ночь?
Гастон с трудом вернулся из своих мыслей обратно в реальность, где директор театра все еще говорил что-то, пытаясь убедить посетителя, что в театре все хорошо. Граф не очень-то разделял это мнение, но прекрасно понимал, что собеседник не расскажет ему ничего компрометирующего. Но стоит ли, впрочем, верить и словам впечатлительной балерины? Вернее будет выяснить все самому. В процессе, да… Все же, интересно, как Бертоль довел дело до того, что пришлось даже обращаться за помощью к неизвестному иностранцу, почему довериться решили именно ему. Ведь и в Тириосе наверняка много богатых людей, любящих искусство, неужели никто из них не решился взять под опеку самый знаменитый театр? Или же тут есть подвох, о котором предполагаемому спонсору, конечно же, никто не расскажет. Или… Признаться, у него поначалу мелькали всякие подозрительные мысли о том, что это может быть ловушка, что кто-то раскусил истинную принадлежность месье Веланкура. Но он почти сразу забыл об этом. Гадай – не гадай, правду узнать можно только лишь по ходу дела, наблюдая и делая выводы. А пока ничего опасного молодой человек не замечал. Ну, если не считать, конечно, недавнего происшествия на пороге Оперы и случайного вмешательства в дело с поджигателями.
- Понятно. На самом деле, месье Бертоль, все, что вы рассказываете, очень интересно. Я очень надеюсь, что местные легенды действительно не мешают нормальному рабочему процессу, но сам люблю такие истории и не отказался бы услышать их, так сказать, из первых уст. Вы ведь не станете возражать, если я поговорю с вашими подчиненными? Мне хотелось бы познакомиться со всеми.
Все-таки не удержался, закинул удочку, хотя и не выразил конкретно своего желания. Как знать, что скрывает директор, быть может, он не позволит гостю бродить одному по его территории и делать что хочется. Не то, чтобы Гастона пугали все эти запреты, но они многое рассказали бы. Молодой человек снова обвел взглядом фойе, с любопытством наблюдая за пробегающими мимо девушками или рабочими в форме. Вот, теперь видно, что это театр, большой живой организм, а то будто вымерли все.
- Было бы прискорбно, если бы здесь завелся убийца. Но алкоголь, может быть, тоже стоит запретить? Ведь работа на сцене требует большой сосредоточенности и внимания, - Гастон пристально посмотрел на спутника, выгнув одну бровь. Он принял вопрос о призраке всерьез? Забавно. Это гость так похож на человека, верящего в подобные вещи, или мадемуазель была права и в театре что-то нечисто? А может быть, Бернар просто так сильно боится потерять спонсора окончательно. Кажется, пора уже его успокоить. – Не переживайте, месье Бертоль, я не верю в привидений, - рассмеялся граф. – И ничуть не сомневаюсь в том, что вы прекрасно знаете свое дело. Теперь я убедился в этом окончательно. И, раз все хорошо, быть может, нам пора уже вернуться в ваш кабинет и подписать необходимые бумаги? У меня есть еще дела этим вечером, - а я и так потерял слишком много времени, пока ждал вас, - но на днях я зашел бы снова осмотреться повнимательнее, если вы не возражаете.