Лорель с легкой улыбкой наблюдала за суетой Флоренс. Честно говоря, она даже немного завидовала новой подруге, ведь ту не преследовала темная тень Призрака Оперы, не доводила до того состояния, что хочется бежать из театра, куда глаза глядят. Впрочем, наверняка у мадемуазель Роа были свои проблемы, о которых Лори ничего не знала. Несправедливо думать, что тебе по каким-то причинам хуже, чем всем остальным, и ждать от окружающих сочувствия – это называется эгоизмом. А Лорель никогда не страдала им, хотя ее всегда любили и защищали. Она старалась не добавлять близким переживаний, и потому делала вид, что у нее все хорошо – по крайней мере, пыталась его делать. Сейчас это стало особенно необходимо еще и ради их безопасности, ведь неизвестно еще, чем закончится вся эта история. Пусть лучше пострадает она одна, чем Марк, Рауль, Элен… или вот даже Флоренс. Любопытную девочку и так уже несколько раз пришлось буквально вытаскивать из подземелий, и Лорель вовсе не была уверена, что этим дело ограничится.
- Конечно, я с удовольствием послушаю.
Вот в том, что Флоренс пишет замечательные стихи, Лорель тоже уже успела убедиться. Она устроилась поудобнее, приготовившись слушать и искренне восхищаться новым творением, однако, улыбка сползла с лица уже на втором куплете. Что это? Хористка слишком много думает о себе и о своем бедном развенчанном Ангеле, так что теперь напоминания о нем чудятся абсолютно везде, в каждом звуке и слове, или же эта песня действительно… о них? Душа Лори спала во льдах после смерти папы, но расправила крылья, разбуженная волшебным голосом Ангела. Они парили вместе во время уроков, но и он не думал о последствиях, обманывая доверчивая ученицу. И вот пришла расплата, она узнала правду – и все рухнуло вмиг, рай обернулся огненной бездной. Что же они оба получили взамен? Только незаживающие раны на сердце. Но Лорель проще: хотя ее мир и оказался разрушен, остались люди, которым можно довериться, которые поддержат даже не задавая вопросов, и не оставят одну. А Рене? У него есть только темные лабиринты подвалов, куда если и заходит кто, то только рабочие или случайные любопытные, - и его музыка. А та, кому он посвятил свою жизнь, теперь считает его самым страшным кошмаром и не желает больше видеть. Неблагодарная… Но как заставить себя смириться с жестокостью, где найти в черном сердце хоть капельку света и как суметь разжечь ее? Лорель всегда стремилась помогать другим, но это было выше ее сил.
Девушка даже не сразу поняла, что песня закончилась. Она сидела вся напряженная, вцепившись побелевшими пальцами в стул и глядя в одну точку где-то за спиной исполнительницы; лицо ее побледнело еще больше, чем обычно, а глаза странно блестели. В обычной обстановке, в разговорах, ей еще удавалось как-то контролировать себя, но песня, даже если она сопровождалась не оркестром, а всего лишь своей собственной внутренней музыкой, обнажала все клеточки души. Только когда Флоренс задала вслух вопрос, Лорель опомнилась, чуть вздрогнув, посмотрела на девушку и постаралась изобразить бодрую улыбку.
- Прости, мне просто стало нехорошо, здесь душно немного… Ничего, скоро пройдет. А песня замечательная. Очень живые образы, столько эмоций. И так грустно в конце… А хочется до последнего надеяться на то, что счастье возможно, - хористка тихо вздохнула. – У тебя настоящий талант. Долго ее писала?
Мадемуазель передернула плечами, будто сбрасывая с себя все плохое, вскочила со стула, готовая к походу. Только украдкой, пока Флоренс отвернулась, вытерла с глаз так и не пролившиеся слезы. Ничего, сейчас они отдохнут, повеселятся, повидаются с Марком, и все будет хорошо. И остальное тоже как-нибудь наладится.
- Надо, наверное, предупредить мадам Фармен, что ты пойдешь со мной, вдруг тебя станут искать. Не хотелось бы стать коварной похитительницей, - Лорель улыбнулась, уверенно ведя подругу по коридорам. Главное не думать ни о чем таком. Ведь он не посмеет остановить их, правда?
Правда. Повезло. Скоро девушки уже сидели в наемном экипаже, который увозил их все дальше от театра. Вот позади уже осталась городская стена, все больше народу в каретах и просто пешком двигалось в том же направлении, что и юные актрисы, и все сильнее становились волнение и нетерпение. Какие уж тут призраки!
- Приехали! – громко оповести кучер, останавливаясь в ряду других экипажей среди шумного людского моря. Словно в ответ ему со станции донесся низкий гудок паровоза.

«Может быть, ей было бы лучше никогда не просыпаться», - печально подумала Лорель, но вслух ничего не сказала, только улыбнулась новой подруге. Действительно, ведь она была счастлива раньше, когда думала, будто рядом есть защитник и покровитель, посланный ее отцом. Это помогало девушке меньше тосковать по родителям, придавало сил и уверенности. А что теперь? Перемены очень тяжело давались ей; не смотря на то, что вокруг было много людей, готовых поддержать, Лорель чувствовала себя более одинокой, чем когда-либо, и новые возможности и горизонты ее совсем не радовали.
Однако, возраст брал свое. Стоило оказаться во взбудораженной толчее, как переживания уступили место здоровому любопытству. Атмосфера станции накрыла девушек с головой. Народу здесь собралось невероятно много, Лори не видела такую толпу даже в театре в день премьеры, и, наверное, если бы была одна, растерялась бы. Но сейчас шум, суета, толкотня только подогревали волнение и желание увидеть поскорее то самое чудо техники. Над головами людей сновали голуби. Мадемуазель Аделис с горящими глазами следовала за подругой, на бледных щеках заиграл румянец
- Ничего себе!.. – согласно выдохнула она, с восторгом и даже каким-то трепетом рассматривая паровоз. Черная матово блестящая махина нависла над ними, нетерпеливо пуская клубы дыма из высокой трубы. Внутри ее что-то гремело и урчало, как голодный зверь, снаружи, не обращая внимания на зевак, ходил вдоль колес человек, наверное, проверяя, все ли в порядке.
- Неужели он правда поедет? Как же управлять этой штуковиной? – не столько обратилась к спутнице, сколько просто не сдержала свои мысли Лорель. Сейчас ее не пугала даже напирающая сзади толпа – впереди было интереснее. Услышав вопрос, хористка глянула по сторонам, но, конечно же, разглядеть брата среди прочих радостных, недоверчивых, удивленных лиц не смогла. Она даже не знала, в каком именно месте сейчас гвардеец. Девушка обернулась к Флоренс и улыбнулась. – Спасибо тебе, что согласилась пойти! Насчет Марка не волнуйся. Мы договорились встретиться в кафе здесь на станции, когда все закончится. Уж там-то точно не потеряемся! Если только сможем найти место.
Что вряд ли, там уже сейчас, наверное, не протолкнуться. Но девушки смогут подождать Марка и где-нибудь в уголочке, так ведь? А потом отправиться провести время где-нибудь в менее многолюдном месте. Сегодня все свободны, а значит, торопиться некуда. Главное только встретиться, но в этом Лори нисколько не сомневалась.
- Смотри, он сейчас поедет! – воскликнула мадемуазель, еще крепче стиснув руку Фло и едва ли не подпрыгнув от предвкушения. Сердце бешено колотилось о ребра.
Человек, проверявший колеса, тем временем  уже куда-то делся. Паровоз загудел, выпустил особенно большое облако дыма. Перекладина, соединяющая колеса, пошла вниз, приводя в действие невидимый механизм, машина дрогнула, лязгнула и… неторопливо сдвинулась в места. Толпа взревела. У Лорель перехватило дыхание от восторга и изумления. И правда едет! Сам! Без лошади! – Невероятно!