Месье Монетт

Странные же, эти людишки. Притворяясь паиньками, ищут официальную работу, у всех за спиной - ищут достойную компенсацию за свой "адский" труд. Они не умеют быть "настоящими" сразу, и жизнь ничуть не отличается от сцены, раз играешь всегда и везде. Не желая быть посаженным, и Николя Монетт тоже вынужден был коротать дни, приделывая к декорациям колеса и покрывая их новым слоем лака, чтобы краска выглядела более яркой и не облупилась раньше следующего сезона. Мастер по декорациям любил быть неприметным и слиться с тенью, но заядлому холостяку тоже иногда хочется прикоснуться к женщине, хотя бы раз в три недели. Мужской организм изнемогал от монотонной работы и жаждал наступления темного времени суток больше, чем ежемесячного жалования. Месье Моннет славился покорением женских сердец, но так же часто и разбивал их в дребезги. Он боялся ответственности настолько, что предпочел сгинуть на месяц другой после того, как одна из привлекательных балерин Мишель Пели, после союза с ним, ушла из театра с целью воспитывать ребенка - поговаривают, она предпочла уехать подальше от позора, в портовый городок на юго-запад страны.
По правде говоря, в связи с сокращением жалования в театре(и не без помощи Николя) две или три актрисы вынуждены были перейти под опеку мадам Ботьен, на должности куртизанок в подпольном борделе. Бизнес назвать честным сложно, но за предоставленных "клиенток"  с пожизненной пропиской в стенах разврата платили с лихвой. Что еще нужно безродному мужику, кроме денег, надежного прикрытия и утех с дамами?
Сегодняшний день, хоть и напряженный из-за пары выступлений в Опере, обещал быть совершенно обычным. Месье Моннет весь день напролет стирал ладони о веревки, незримые для аудитории, но крепленные к подвижным декорациям на колесах. Он помнил, как, слегка перебрав вишневого вина, вчера резвился с одной гостьей богатых кровей, что заглянула на спектакль вместе с папенькой, и случайно набредшей во время антракта в служебные коридоры в поисках буфета. Все бы ничего, но в отличие от легкодоступных актрис, эта глупышка не так легко давалась в руки. Ее влажные от непогоды волосы марали подушку в одной из неприкрытых гримерных, платье случайно было порвано по шву в районе талии, застежка - сломана... Сопротивляющейся девушке пришлось засунуть край одеяла в ее сладких ротик, а дверь, от греха подальше, перекрыть лавкой. Испуганная девица, рыдая, сумела протиснуться в щель между дверью и косяком, лавка же накрепко закрыла негодяя в его апартаментах. Николя не знал, чем это обернется. Он по-прежнему был беззаботен и уже приглядывал себе девицу на сегодняшний вечер. Он надеялся сегодня довести дело до конца и привести еще одну несчастную своей истинной хозяйке в игорный дом - пусть сама решает судьбу подчиненных.
Месье Монетт ждал окончания спектакля с нетерпением, а ближе к вечеру, заявив, чтобы его подменили, побежал в ресторанчик напротив, купить еще немного алкоголя. Ему требовалось отдохнуть. Погода была мерзкой уже третьи сутки, но сотня метров до ближайшего заведения решала проблему временных неудобств на раз и два, и не было надобности отправляться в свои покои за верхней одеждой. Вернувшись, он расстегнул мокрую рабочую одежду и, покуривая травяную сигару, завезенную богатыми друзьями игорного дома с другого материка, закашлялся. Удушающий кашель едва не сгибал мужчину пополам, болезнь дыхательных путей пожирала внутренние органы грудной клетки изнутри., пришлось вцепиться грязными ногтями в ледяную каменную кладку. Бутылка с грохотом покатилась по полу, но мужчина все еще цеплялся за выступ в стене, не подозревая, что его за вчерашнее уже наказали Боги. С освещением туго, лишь в конце коридора брезжил свет из холла.

Месье Монетт

Николя уже довольно продолжительное время страдал туберкулезом. То и дело, его бросало в жар, а каждый приступ кашля можно было легко сравнить с конвульсиями, от которых из глаз текли жгучие слезы. - Я сейчас легкие выплюну! - Сквозь зубы процедил он, вытирая лицо ладонью от пота. Лекарь обещал, что его мучения продлятся не дольше года, а отвары из травяных трав и разогретый на огне туатский эль лишь слегка снимут раздражение горла. Наверное, теперь понятно, почему месье Монетт решил проживать эту никчемную жизнь так, словно завтра конец света. Не смотря на недуг, он стремился выжимать из своей жизни максимум удовольствия, включая участившиеся плотские увлечения.
Отдышавшись, он поднял полупустую бутылку с отколовшимся горлом, вдохнул вновь все еще тлеющую сигару, дым выпустил через ноздри - похоже на новомодный паровой двигатель или дыхание дракона с Восточного континента. Он знал, что сигары, предоставленные с тех краев аристократом из игорного дома, обладают едва ли не ритуальным значением и помогают языческим шаманам погрузиться в транс. Но подобные легенды о курительной травяной смеси, завернутой в папиросную бумагу, не имели значения. Главное - получить удовольствие. Он снял мокрый пиджак - в холодной тряпке было не комфортно. Отправился в сторону, противоположную от холла  и света. На замерзшие плечи в своей комнате накинул халат(лежавший "в ногах" кровати вперемешку с одеялом) и, поставил бутылку на краю стола, порылся на полках со склянками. Вот оно, излюбленное девушками пойло, легко сносящее голову, - искристый напиток далеко не дешевой марки. Придется вино оставить на потом, дабы очередная мадмуазель на сегодняшний вечер не глотала мелкие осколки затемненного стекла.
Он перекрыл газ в лампах своей опочивальни, вместо них зажег тройной подсвечник со свечами из алого парафина. В полумраке растворился мусор, поскольку пол находился в тени. Количество света удваивалось при помощи старого зеркала в грубой деревянной рамке. Моннет не заметил, что из рассеченного горлом бутылки уголка губ сочится токая струйка крови. Приняв ее за пролившийся по подбородку напиток, тщательно размазал ее по щеке. Струйка крови возобновила бег. Мужчина вышел из своих покоев, оставив дверь приоткрытой. В своем коричневом халате с мелким геометрическим черным рисунком, накинутым на плечи на манер мантии, и с растрепанным волосами он напоминал вождя викингов, не хватало только рогатого шлема и какого-нибудь громоздкого оружия в руках. Он выглядел воинственным и почти мужественным, но увы, не каждой актрисе нравится складывающийся типаж. Напористость героя поражала. Девочка, не достигшая совершеннолетия, была бесцеремонно переброшена через плечо как грубый мешок картошки. Ее, с завязанными шелковой красной лентой глазами, силой затащили в эту комнату. Николя не волновался за девичий писк и, сбросив длинноногую чернявую девицу на кровать, активно лапал ее за талию, одновременно с тем незаметно развязывая корсет. Николя отвлекся сделать глоток шампанского из бутылки, после чего продолжил активные приставания. Он грязно поцеловал сопротивляющуюся девчонку, но та оказалась более дерзкой, чем вчерашняя гостья. Дотянувшись до повязки, она стянула ленту с глаз, швырнула ее в лицо декоратора, по комнате прокатился звон пощечины, адресованный горе-мужлану. Женский ноготь случайно растревожил рану в уголке рта, привкус горечи постепенно нарастал, недоуменное лицо заполнялось болью.
Он больше не приставал к девушке, лицо и губы приобрели белесый оттенок, далекий от  естественного. Новый приступ кашля охватил Монетта. Задыхаясь, он повалился на колени, зрачок расширился настолько, что заполнил  всю цветную часть глаза. Сосуды в глазах полопались, доставляя дикий дискомфорт. Мужчина не просил помощи даже сейчас, судьба-злодейка забирала его раньше времени, и он это знал. Не было сил закричать, но умирающий схватил голову, сжимая виски с обеих сторон. Сердце колотилось так бешено, что оно того и гляди проломит бренную оболочку и выскочит наружу. Лежащего на полу мужчину вырвало кровавой пеной шесть раз подряд, последнее что он слышал - крик убегающей девицы. Возможно, по пути она придерживала расстегнутое платье. Хлопка дверью не последовало, месье Монетт испустил дух в  паре шагов от кровати,  скрючившись от боли в груди и глазах, локти были крепко прижаты к ушам, рот приоткрыт, собственный халат сослужил в качестве последнего покрывала ,преступника можно было даже не укрывать. Декоратору  не исполнилось и сорока, чертов юбилей должен был состояться завтра.

Отредактировано Провидец (04.07.2015 16:39)

Элизабет Карнхолл

Юная актриса лет шестнадцати, она год назад приехала из Туата вместе с матушкой, дабы покорить сцену. Пока чернявой девице давали исключительно роли третьего плана, что не могло не уязвить самолюбие леди. Ей так хотелось проявить себя, а  порой - наплевать на принципы и прыгнуть выше своей головы. Она могла вечно спорить с одной местной звездой, мадмуазель Викторией, что точно так же жаждала сместить Джеммину Гвальдо. Девушки хором срывали репетиции своими нелестными высказываниями в адрес друг друга, за что им порядочно доставалось от прима-балерины, приглядывающей за воспитанницами. Их жизнь нельзя было назвать скучной, но однообразной - пожалуйста. Адски хотелось спокойствия... и главную роль. Все же, партнер ведущей актрисы был чрезвычайно привлекательным. Месье Виттале не смотрел на девиц "второго плана", отчего делалось вдвойне обиднее. Единственное, на что не хватало силы духа - дойти до препираний лично с директором с целью "выклянчить роль получше".
Двадцатые числа марта обещали быть насыщенными для любых работников сцены и закулисья. Уже некоторое время длился театральный сезон, а значит - следует спектакль за спектаклем, и единственное, чего жаждет душа после нескончаемых репетиций, сменяющихся спектаклями, - наконец, обрести покой и погрузиться с головой в теплую перину. Под вечер от усталости не хотелось даже  есть. Уроженка Туата пару часов назад, перед последним на сегодня выступлением, столкнулась тет-а-тет с местным ловеласом месье Монетт. Она помнила по каким-то случайно подслушанным сплетням, что Николя бывает иногда груб, но прежде ей удавалось избегать прямого контакта. Когда ее попытались в темноте прижать к стене, девушка вскрикнула и шлепнула негодяя по тыльной стороне его ладоней, после оставалось дело за малым - убежать. Скользкие туфли, плюс мокрые после манипуляций уборщицы камни сделали свое скверное дело. Покатившись после резкого поворота, девушка еле поднялась, потирая то поцарапанную коленку, то синяк на месте почки (второе - после встречи спины с угловатым кирпичом). Хотелось плакать от обиды, но некогда - пришлось спешить на репетицию.
Итак, Элизабет отправлялась к себе. Она пыталась как можно быстрее преодолеть участок, на котором чуть ранее повстречалась с тем ненормальным. Мадмуазель боялась не только его, но и встречи с призраком. Тени пугали несовершеннолетнюю, в накладке на усталость - хотелось накричать на кого-нибудь, просто так, лишь бы выпустить пар. Но.. в тот самый момент, когда девушка решила проскочить мимо, ненавистная дверь открылась. "Как он догадался???" Биение сердца ощущалось почти физически и участилось настолько, что подобное,казалось, больше характеризует мелких птиц, нежели человека. Ступор. Снова крик. Девушка замешкалась, и теперь ее связывали. Лоб ощутил ледяную стену, ты чувствуешь себя птицей загнанной в клетку. Какая-то грубая полоска ткани(видимо, пояс халата) соединила руки в районе запястий, за спиной. Шелковая лента с волос оказалась повязкой для глаз. Брыкаться пятками бесполезно, девчонку перекинули через какую-то горячую перекладину так резко, что заболел живот, и так скручиваемый судорогой изнутри. Она вновь вскрикнула, попыталась пнуть обидчика - не вышло. Сдаваться не хотелось, однако сохранять здравый рассудок сложно. Раз или два уже она позволяла кому-то поцеловать в губы, но это был край дозволенного для шестнадцатилетней девицы - нравы и этого не позволяют, но Элизабет быстро поняла, что актрисам относятся достаточно снизходительно и само выступление на сцене считают едва ли не танцем у шеста. Она бы и рада изменить стериотипы, то не получится. Она не желала пасть еще ниже, и лишь выжидала, когда повязки ослабнут или хотя бы ей позволят видеть. Рано или поздно мужчине придется ее поставить на землю, он устанет...
Так и произошло в самой комнате негодяя. Леди Карнхолл ощущала навязчивый запах свечей, зажженных где-то неподалеку. Смрадное дыхание Николя добавляло желание отвернуться, а то и вовсе плюнуть в ответ на поцелуй. Улучив момент, девушка треснула высвобожденной ладошкой ему по губам, а когда тот с рассеченной и уже припухшей губой отвлекся смочить горло, стянула повязку с глаз и стала задом-наперед отползать прочь. Но вновь настиг мерзкий поцелуй. Кажется, в алкоголе был привкус какой-то горечи - во всяком случае, выбор напитка Элизабет не впечатлил. Внезапно настырный мужчина отстранился, начал корчиться от боли. Муки смотреть невероятно сложно, но отвести взгляд еще страшнее. Мадмуазель предположила, что в одной из бутылок намешано что-то не то. Она смотрела, как мужчина кашлял кровью, но пена изо рта, как у умалишенного? Вот это явный перебор. Смысл происходящего постепенно настиг ребенка. "Он хотел меня отравить, но перепутал бутылки? Иначе, почему на столе их две?" - она не обратила внимание на отколотое горло одного из сосудов. Словно ужаленная, потерпевшая вылетела из комнаты. Ее ноги превратились в пружины, а руки плотно прижимали верхнюю часть платья к груди, шнуровать корсет сейчас - непозволительная роскошь.
Элизабет бежала прочь, но пальцы уже не ощущали на груди привычной неровности: она всегда теребила брошь, приколотую к платью, будучи на эмоциях. В недоумении девушка остановилась. Заплаканная туатка еле заставила себя утереть кулаком слезы, чтобы глаза видели хоть что-то. Перед глазами все расплывалось, она не могла найти дорогую сердцу вещь. Брошь! "Фамильная брошь с  агатом, она осталась... ТАМ?" - Ужас захватил девушку, ноги сами шагали обратно против воли. Она должна вернуть вещицу любой ценой,пусть даже придется переступить через труп - как ни странно, в прямом смысле.
Она вновь осторожно заглянула в покои месье Монетта., надеясь, что смерть напоминает сон, и он просто буде лежать на ковре,свернувшись калачиком, словно бездомный котенок. Но нет...В момент, когда в поле зрения мадмуазель вновь попала комната, какой-то незнакомый человек старательно вкладывал в глотку покойника бутон красной розы. Сомнений отчего-то не возникало, это Призрак во плоти. Никто из театральных не видел того, кто вечно пугает молоденьких актрис. А может, это подчиненный Хозяина храма искусств? Девочка тихо пискнула, прикрыв ротик, но ноги сами забыли,Как бежать. Внезапно девушку охватил приступ рвоты с желчью. Сильно кололо бок, грудная клетка сжималась до предела, не решаясь обрести прежнюю форму. Она только и успела схватиться за спинку стула, но, опрокинув его, рухнула на колени. Ноги придавили платье, лужа нечистых соков организма разрасталась. Девушке было плохо и очень страшно. Она могла стать следующей жертвой Призрака, и от этого старалась хотя бы одну руку держать прямо перед головой, чтобы к ней спереди никто не прикоснулся. Становилось все хуже. Девушка не помнила, как глаза закатились, а тело обмякло.

Отредактировано Провидец (06.07.2015 20:58)

Элизабет Карнхолл

Девушка сама уже не осознавала, где сон, а где реальность. Но ей было так плохо, как никогда. Элизабет не воспринимала реальность уже около двух минут, может - дольше. Глаза вновь открылись, но непонятная белая туманная пелена заслоняла что-либо. Она даже не знала, светло или темно. Сознание подсказывало, что дело близится к глубокой ночи, а может - и к скорому утру. "Я.. Ничего не вижу." Новые позывы рвоты, девушка глухо закашлялась. Все звуки воспринимались не естесственно громко. Она слышала какой-то стук, доносившийся под спиной. Тело даже запоздало не осознавало, что вокруг холодно, от высокой температуры швыряло(мягче не скажешь) в жар. Все тело истекало потом, но облегчения это не приносило. То  и дело отключаясь, мадмуазель знала только одно - ей никогда не было так больно, даже когда будучи ребенком лет семи она уронила на себя чан с кипящим чаем, в результате чего получила ожоги на груди, плечах и правой руке первой, второй и третьей степени. По ощущениям, внутренние органы были настолько напряжены, что в любой миг могли разорваться. Внутренние кровотечения, по заверению бабушки-лекаря, "чрезвычайно опасны". В секунды "просветления" она осознавала, что вставать совершенно не хочется, но она инстинктивно пыталась завернуться в кокон из тряпья, чтобы обеспечить себе хоть какой-то уголок уюта и безопасности. По щекам скользили слезы бессилия. "Я хочу к бабушке, на небеса. Но нельзя, здесь мама. Она умрет если со мной что-то случится." - После этой мысли она снова задохнулась от приступа рвоты. Не вылеченный в свое время геморрой так же не давал спокойно жить, и вылезшая кишка с каждым разом выпадала все сильнее. Каждое движение давалось с усилием. Она боялась, напрячься лишний раз, но тело само выталкивало внутренний орган. Девушка боялась, что вскоре внизу что-то лопнет, и тогда она безвременно погибнет о потери крови. Она жадно кусала пересохшие губы, старалась не скулить, однако то и дело из груди раздавался непроизвольный стон. Девушка не понимала, чем заслужила такую участь, но теперь несостоявшееся изнасилование казалось ей такой мелочью в сравнении с самой жизнью!
Последнее погружение в  небытие было особенно долгим, а очнулась Лиззи уже находясь вертикально. Ноги отказывались слушаться, спина ощущала какие-то впивающиеся меж лопаток неровности. Холод дошел до ее уставшего мозга только сейчас, и легкое платьице отнюдь не спасало от почти февральской непогоды, хотя на улице стоял март. Дождь колол тело, словно тысячи раскаленных докрасна спиц. Она чувствовала себя не то куклой вуду, не то распятой. Когда глаза широко распахнулись, проснулась жажда к жизни. Леди Карнхолл упиралась пятками в ствол дерева, глаза привыкали к темноте, но где-то меж крон слепили яркие газовые фонари. От температуры глаза болезненно воспринимали световые блики даже в их малом количестве. "Отлично. Я в лесу, но город  в шаговой доступности." - Не бывать этому! Я не достанусь тебе, кем бы ты ни был! - Слабый голос ей самой казался непроизвольно громким. Девушка со всех сил сжала свои путы, попыталась их рвануть. Не вышло, слишком крепко. Спустя минуту она попробовала другую "технику", и упираясь поясницей в опору за спиной, попыталась наклониться вперед, одновременно с тем раздвигая веревку или ткань - что там было. Глаза закрыты, на какой-то момент Элизабет вновь повисла, ее тельце держалось навесу только за счет узлов того негодяя. Изо рта вместе со следующим приступом рвоты вылилось немного кровати. Прерывисто дыша, она вновь кусала губы, пытаясь выпить хотя бы собственных соков. Отдохнув, она поняла, что сильно дрожит. Приложила новые усилия, и на этот раз  возникла твердая ассоциация не то с каменным жерновом для  перемола муки, не то с теркой, которая при попытках извиваться стирала спину в кровь. Девушка ощущала, что ей осталось недолго, но не хотела быть жертвоприношением на адский алтарь. Она уже готова была покинуть страну пяти странных богов навсегда, и почему-то думала, что тело отдадут Богу плотских утех, покровителю игорного дома и других нечистых помыслов. Если честно, Лиззи не интересовалась местным пантеоном небесных владык, но теперь все это казалось каким-то чрезмерно страшным. Она дернулась последний раз, закричала. Кажется, сейчас за бедной Лизой кто-то придет. Голова сникла, но девушка все еще оставалась в сознании, только дремала. Нужно было экономить силы, чтобы встретить врага достойно. Еще немного и она уже будет завидовать, что не глотнула из той же бутылки, что и престарелый сорванецНиколя.

Реакция мира

Мсье Лавуа, которого так некстати вырвали из сна настойчивые стуки в дверь какого-то подозрительного проходимца настоящей бандитской наружности, проводил незнакомца взглядом. Вот ведь, беда какая, девушка отравилась, любимый её бросил. Старик Мишель сплюнул в траву, ворча себе под нос всякие ругательства в адрес чувствительных дамочек и их любовников. Он был уверен в том, что мужчина, притащивший ему во двор девчонку, был её любовником. А может, именно он и влил в рот глупой девчонки яд? Кто знает. Вот сейчас этот мужчина вскочил в коляску и потребовал отвезти его... куда??? Мсье прислушался. Благо, стояла глубокая ночь, а незнакомец говорил довольно громко. На кладбище. Когда мужчины и след простыл, потрясённый Лавуа перевёл взгляд на девочку. Он так и представил себе, в красках, как к его дому привезут свежесколоченный гроб, положат туда свежую покойницу и увезут хоронить. Иначе на кой мужчине, который ищет врача, понадобилось ехать на кладбище, посреди ночи?
- Эй, ты там живая? - поинтересовался старик, обращаясь к лежащей на земле девочке.
Та не отозвалась, и это забеспокоило старика. Хоть он ворчливый и очень старый, проживший бурную жизнь, но не совсем уж жестокосердный. Старик отставил мушкет в сторону, потянулся за висящим на вешалке пальто, которое ему привозили внуки из поездки по Туату десять лет назад. Накинув пальто на плечи, старик тяжело сошёл со ступенек своего дома и приблизился к девочке. Выглядела она... краше в гроб кладут. Бедняжка.
- Принёс Змей на мою голову... - проворчал Лавуа, укутывая девочку в своё драгоценное пальто.
Если она не умрёт прямо сейчас, то точно подхватит воспаление лёгких. И куда её дружка понесло? Старик опять начинал злиться. Где это видано, чтобы под двери порядочных горожан едва живых девчонок подбрасывали? Он склонился над лежащей без чувств девушкой, похлопал её по щеке, пытаясь разбудить. Она не ответила. Дело совсем плохо. Старик уже растерял свою силу и поднять незнакомку на руки, чтобы устроить её в своём доме, не мог. Остаётся только попросить помощи у соседей. Ох и разговоров же будет! А этот, глупец, ускакал себе на кладбище вместо того, чтобы уговорить мсье Лавуа приютить у себя больную. Старик сплюнул ещё раз и тяжело разогнулся.
Вдалеке послышался равномерный уверенный шаг, и вскоре отряд патрульных гвардейцев поравнялся с мсье Лавуа.
- Доброй ночи, мсье, - офицер отряда взял под козырёк, приветствуя горожанина, - Мсье, у вас всё хорошо?
- Да какое там! - проворчал старик, - Только что, за минуту до вашего прихода, примчался тут один ненормальный, притащил девочку, разбудил меня, выкрикнул о том, что девочку отравили, и умчался на кладбище. Врача он, видите ли, ищет. Она там, похоже, умерла. Сами посмотрите, - и старик жестом пригласил стражей порядка убедиться в правдивости его слов.
Упрашивать дважды гвардейцев не пришлось: двое пошли проверять состояние лежащего на земле человека, офицер задавал вопросы старику и отдавал приказы. Сперва следовало позаботиться о девочке, которая уже еле дышала. Молодые люди внесли пострадавшую в дом мсье Лавуа; ещё одного отправили в ближайшую больницу, чтобы прислали транспорт для тяжелобольной. Сам же офицер отряда с одним рядовым решил проверить ближайшее кладбище и найти того, кто ведёт себя столь эксцентрично. Отряд, кроме одного человека, посланного в больницу, отправился дальше.
Тем временем Жорж Бёне напрасно надрывал свои лёгкие: его начальника не было ни в лаборатории, ни в доме, ни на кладбище. И возвращаться туда до рассвета мсье Моро не собирался, мастер игры не велит.