Да, действительно, поход в театр - это как раз и было тем самым лекарством, в котором Марк так нуждался. Он понял это, когда вошёл в зрительный зал и занял своё место. Он выбрал лёгкий, весёлый музыкальный спектакль, чтобы хоть немного поднять самому себе настроение. И не прогадал... Пока смотрел спектакль, успел проникнуться происходящим на сцене, и мрачные мысли уступили место радости и даже какой-то лёгкости. Настроение как-то само собой улучшилось настолько, что когда представление закончилось - а давали лёгкую комедию о девушке-пастушке и её друге, весёлом и находчивом сыне сапожника, и всё действо проходило в декорациях залитого солнцем летнего луга - Марк уже и не вспоминал о том, насколько ему было плохо до спектакля.
Маркус стоя аплодировал актёрам, которые вышли на финальные поклоны. Юноша был в восторге от увиденного, и поэтому не скупился на аплодисменты и крики "Браво!" и "Бис!". Младшего Макферсона не назвать заядлым театралом, но и совсем равнодушным к столь прекрасному искусству он вовсе не был. Он умел глубоко чувствовать, переживать за персонажей на сцене, мог уносится вслед за ними в мир волшебства, полностью отрешаясь от реальности. И сейчас его измученной постоянным напряжением душе, и столь же вымотанному за вчерашний день телу такая вылазка в театр в качестве зрителя была необходима. После представления юноша почувствовал себя обновлённым, отдохнувшим и полным сил. Вот хоть сейчас кидайся выслеживать зловредных поджигателей, которые покою не дают честным тириосцам, до того воодушевлён был Марк. Не то, что вчера...
Юноша обвёл взглядом блистательную публику, собравшуюся в этот вечер в зрительном зале Оперы. Дамы в дорогих нарядах и в драгоценностях, их кавалеры в строгих и вместе с тем изящных костюмах... Весь цвет общества можно было встретить здесь, и тем на миг показалось странным его собственное присутствие здесь. Юному гвардейцу далеко не каждый день выпадала возможность побывать в театре на представлении: билеты, даже самые недорогие, стоило достаточно много, а жалованье стражам порядка выплачивали отнюдь не в полном объёме и не регулярно, чтобы можно было позволять себе такие дорогие подарки, как поход в театр. Но сегодня Марк считал, что заслужил эту награду. Его никто не дёргал, не просил ни о чём докладывать, он не должен был ничего охранять, он просто отдыхал тут. Все эти расспросы, надобность тщательно контролировать себя самого и ситуацию, утомляли очень сильно, и Марку казалось, что проще было бы в одиночку или вместе с другом выследить поджигателей, чем постоянно выносить все эти пытки толпой народа.
Юноша в последний раз выкрикнул "Браво!" актёрам, занавес опустился и замер, возвещая окончание представления. Макферсон принялся выбираться из зрительного зала в толпе разряженной в пух и прах публике. Благо, сидел он недалеко от дверей, и поэтому вскоре оказался в фойе театра. Знатная публика пока не спешила расходиться: господа и дамы, собравшись небольшими компаниями, обсуждали увиденное, кто-то пошёл в буфет, ведь до закрытия театра есть ещё достаточно времени. Изредка кивая встречным и улыбаясь им, юноша с достоинством прошёл к входной двери, поймав несколько насмешливых взглядов. Ещё бы! Совершенно неизвестный в высшем свете молодой человек, хоть и аккуратно и чисто одетый, пришёл совсем один, без дамы, и теперь спешил уйти, словно для того и приходил, чтобы только спектакль посмотреть. Усмехнувшись своим мыслям, юноша выскользнул за дверь и остановился, переводя дух. Сердце всё ещё колотилось, эмоции не улеглись, и ему потребовалось какое-то время, чтобы немного успокоиться. Уходить он вовсе не собирался, напротив! Он знал, что Лорель всегда рада видеть его после спектаклей, а видеться они могли не так уж часто. Работники театра знали его в лицо, и поэтому юноша мог рассчитывать на то, что ему откроют ту неприметную дверь, через которую актёры попадают в здание Оперы. Не теряя времени, парень скорым шагов направился за угол, к той самой двери, не обращая ни на кого внимания. Ему очень хотелось поскорее обнять сестру и с восторгом в глазах поблагодарить за чудесный спектакль. Цветы бы ещё купить!

Нет, всё-таки, в театр стоит ходить гораздо чаще, чем раз в несколько месяцев, и не только после безумно тяжёлого дня, полного нервного напряжения, но и просто для того, чтобы отдохнуть душой, обновиться и набраться новых сил. Удивительно. Марк вспомнил их с Лорель разговор, который состоялся на ступенях этого театра почти три года назад, и улыбнулся. Тогда они говорили о мистике этого волшебного места, а сегодня юноше хотелось бы сказать Лорель о том, что театр творит чудеса с уставшим человеком, словно забирая всю его усталость и даря взамен прекрасное настроение и воодушевление. Прекрасный отдых! И как бы Марку хотелось подольше сохранить своё настроение и боевой настрой, но он знал, что это, увы, недолговечно. Свою службу парень любил, и гордился тем, что он - гвардеец, но как же порой выматывался к вечеру... Вот если бы ещё возможность купить билет на спектакль выпадала почаще, было бы совсем замечательно. Марк редко мог позволить себе такую роскошь, поэтому берёг деньги, и когда ему становилось невмоготу, только тогда устраивал поход в театр в качестве зрителя. Он мог бы, конечно, купить билет в другой столичный театр, они и дешевле выходят, но юноша принципиально не желал этого делать. Либо Национальная Опера, либо ничего.
Маркус не успел свернуть за угол, как услышал чей-то голос у себя за спиной. Он остановился и обернулся, хотя совсем не горел желанием этого делать. И очень удивился, признав в ярком свете газовых фонарей, что заливали своим светом парадную лестницу Оперы, вчерашнего незнакомца. Этого высокого длинноволосого молодого человека Марк точно видел вчера, на пожаре. Это именно он видел убегавшего поджигателя, и именно он задавал вопросы Марку, а потом подарил старушке, пострадавшей при поджоге, золотые часы, чтобы она могла хоть как-то устроиться на новом месте.
- А, это вы... - еле слышно протянул Марк, делая пару шагов навстречу незнакомцу, и всё ещё не расставаясь с желанием навестить сестру в ближайшее же время. Разговаривать на расстоянии было бы неудобно, да и правила приличия такого не позволяли. Поэтому юноша приблизился к незнакомцу на расстояние вытянутой руки, и только тогда заговорил снова: - Добрый вечер, мсье. Нет, хвала Родителям, ничего не случилось, - он едва заметно улыбнулся, - У меня был очень тяжёлый день вчера, и я решил развеяться. А разве может быть что-то лучше высокого искусства? Вы тоже были на представлении? - поинтересовался Марк, ещё не зная, куда незнакомец поведёт разговор и зачем его окликнули.
- Полагаю, что нам было бы удобнее общаться, будь мы представлены друг другу, - немного помолчав, продолжил юноша, оценивающе глядя на собеседника. Перед собой Марк видел явно обеспеченного средствами и, вероятнее всего, титулованного человека, который мог стоять выше простого шевалье, но вовсе не титулы и влияние определяли отношение парня к другим людям. На службе в гвардии юноше доводилось общаться с самыми разными людьми, и титулованными особами тоже, но при этом Марк не терял чувства собственного достоинства, отлично зная себе цену.
- Маркус Макферсон, шевалье. С кем имею честь беседовать? - представился юноша, ничем не выдавая своих мыслей.
Он очень надеялся, что в ответ собеседник не захочет узнать подробности вчерашнего происшествия, ведь вчера он так и ушёл практически ни с чем. На службе Марк не имел права распространяться о происшествиях, и в личных беседах тоже старался проявлять осторожность. Даже вчера, в беседе с мсье Револи, он был лаконичен. Журналист и сам много знал о поджигателях, так что их беседа была не столько передачей сведений Марком, сколько обменом мнений. Вчера, кстати, Марк даже не думал о том, что он что-то нарушает, обсуждая с Раулем поджог, а вот если этого захочет совершенно незнакомый человек... Тут уж юноша был волен не отвечать на его вопросы.
А ещё его ждала Лорель, на условленном месте, и парню не хотелось бы опоздать. Они с сестрой не так уж часто видятся, а девушка недавно пережила страшную трагедию. Марк и сам ещё не успокоился, тоже переживал, всё время думал о гибели мадам Аделис, но старался подбадривать младшую сестрёнку. Это чудо, что после всего случившегося Лорель вернулась в театр и даже находит в себе силы на выступления. Юноше очень хотелось думать, что творчество вытесняет горе девушки или хотя бы облегчает его. Маркусу очень хотелось прижать Лорель к себе и молча посидеть рядом, давая понять, что она не одна, и никогда одна не останется. Жизнь позаботилась о том, чтобы у дочери Гаспара Аделиса был один надёжный и верный друг, который всегда будет рядом, особенно в такие тяжёлые моменты.

Как, всё-таки, занятно. Кто бы мог подумать, что мсье, которого Марк видел вчера вечером на пожаре, окажется таким заядлым театралом. Юноша никак не ожидал того, что в ответ на его вопрос о спектакле незнакомец разразится целой речью. Пылкой и восторженной, надо сказать, речью. Сначала юноша удивлённо уставился на собеседника, но потом удивление сменилось полным пониманием. Ну, да, немного странно, что ради этого разговора Маркуса отвлекли от его собственных дел, но ведь приятно слышать такой отзыв. Надо будет запомнить всё, что сейчас было услышано, и передать эти слова Лорель. Зрители действительно в восторге от увиденного, раз не могут сдержать свои чувства и делятся ими с едва знакомыми людьми. Марк не обладал талантом, чтобы выступать на сцене, и вообще не очень преуспел в музыке, но ему было почему-то очень приятно слышать такой горячий отклик незнакомого человека о театральном искусстве.
- Да, мсье, вы правы, - Марк на мгновение обернулся на здание театра, скользнул взглядом по фасаду, и вернул своё внимание собеседнику, - Я не так часто могу бывать на представлениях, но каждый раз выхожу из зрительного зала в таких же чувствах, что и вы сейчас. Для меня театр - это лучший способ отдохнуть, а отдых порой так необходим. Стоит только переступить через порог зрительного зала, как оказываешься в совершенно ином мире. Это мир волшебства, волшебной сказки, и даже если на сцене разыгрывается драма, а не комедия, как сегодня, она не перестаёт быть волшебством. Мне тоже очень понравилось увиденное, - еле заметно кивнул Макферсон, - Правда, я впервые смотрел этот спектакль, но впечатления яркие, а настроение - замечательное.
Марк и сам не заметил того, как поддался настроению собеседника, и говорил сейчас со всей своей искренностью. Он не представлял себе такого, чтобы искать развлечения в кабаке или в игорном доме, или ещё где. Свободного времени у юноши было катастрофически мало, и он старался провести это время с пользой для себя. Вчера вот ужинал в кофейне в неплохой компании, а сегодня посетил Национальную Оперу. После весьма непродолжительной паузы Марк продолжил, желая ввести собеседника в курс дела. Он знал историю знакомства своих родителей, и с детства считал, что Опера сыграла свою роль в его собственном появлении на свет.
- Само здание театра было построено около двадцати пяти лет тому назад. Говорят, на месте Оперы раньше была тюрьма. Я не знаю, почему решили именно на месте старой тюрьмы возвести здание Оперы. Может быть для того, чтобы музыкой, искусством очистить это место от страданий, - пожал плечами парень. Порой он поддавался мистическому настроению, и в голову чего только не приходило. Однако о том, что в Опере завёлся "призрак", с которым Марк столкнулся как-то лицом к лицу, юноша и не думал распространятся.
Юноша чуть склонил голову, услышав имя собеседника. Граф Веланкур... Выходит, Маркус не ошибся, и этот человек действительно из титулованного дворянства. Это было заметно по манере графа держать себя. Марк никогда не слышал о графе Веланкуре, да и не удивительно. Тем более, что тот много путешествовал по свету и совсем недавно вернулся в Нор.
- Приятно познакомиться, Ваше Сиятельство, - произнёс в ответ Маркус, думая над тем, что ответить на вопрос собеседника. Расстались они вчера не слишком хорошо, но юноша не считал себя виноватым перед графом. Служба есть служба. Казалось бы, такой простой вопрос, а вот ответить на него оказалось так сложно. После убийства канцлера начальник городской гвардии, кажется, поднял весь личный состав, каждого гвардейца. Не у дел остались только те, кто был болен или ранен. Возвращались из отпусков даже те, кто уезжал в соседние провинции или даже королевтсва. Отдыхать теперь им придётся очень нескоро. Но даже эти меры не позволяли поставить на каждой улице и каждом перекрёстке по отряду гвардейцев. Они выбивались из сил, но преступный мир словно насмехался над ними, устраивая поджоги прямо под носом у патрульных и сбегали не пойманными.
Не сказать, что вопрос графа о вчерашнем поджоге обрадовал Маркуса. Более того, ему не хотелось отвечать на такие вопросы, они приводили его в замешательство. Марку вчера было бы легче один на один выйти против целой банды поджигателей, чем на всю улицу объявить людям о том, что подожгли ещё один дом, а гвардия снова оказалась бессильна, и даже упустила преступника из-под носа. Тем не менее, юноша решил ответить на вопрос, и, очень серьёзно глядя на собеседника, заговорил снова:
- Вы ведь уже знаете, что случилось вчера утром? Был убит канцлер Шанье, убийцей считают королевского гвардейца графа Тьерри Венсана. Город гудит, как осиное гнездо. Вечернее происшествие словно добавляет масла в огонь. Прошло ещё слишком мало времени, чтобы я мог ответить на ваши вопросы. Я изложил все новые сведения о преступниках в отчёте начальству. У меня есть масса предположений, которые могли бы помочь продвинуть следствие, но я бы предпочёл схватить за руку тех, кто всё это подстраивает. Очень надеюсь, что сегодняшняя ночь пройдёт спокойно, - говоря это, юноша имел в виду своих сослуживцев, кто ночью нёс свою службу. А утром он сам заступит на дежурство. И как же хотелось поймать уже тех, кто причастен ко всем этим беспорядкам!

Общий интерес? Театр? Марк с любопытством посмотрел на собеседника. Пожалуй, на эмоциях Марк мог бы выдать полную восхищения речь об искусстве, но долго рассуждать о театре не мог, запала не хватало. И он как раз направлялся в гости к Лорель, чтобы выразить своё восхищение этим спектаклем. Сестра, должно быть, успела его заждаться, а он всё не идёт.
- Возможно, вы правы, Ваше Сиятельство, - осторожно отозвался юноша, еле заметно улыбнувшись в ответ, - Увы, с к сожалению, меня не назвать заядлым театралом, и я не имею возможности посещать Оперу слишком часто. Но, бывает, смотрю тут спектакли. И ничуть не жалею о потраченных на билет деньгах. Спектакли прекрасны, обо всём забываешь, когда смотришь действо, разворачивающееся на сцене.
Призраки... Юноша ещё раз обернулся к зданию Оперы, без тени улыбки глядя на монументальное сооружение. Да, был там один такой "призрак", и Маркус очень близко познакомился с его проделками. До сих пор аукалось то давнее приключение в глубинах театрального подземелья приступами клаустрофобии, с которыми Марк сражался в одиночку уже столько лет. Он с силой выдохнул, и снова посмотрел на собеседника.
- Порой мне приходят в голову те же мысли, мсье, - отозвался Маркус, в красках представив себе призраки умерших в заключении преступников, толпами бродящие по коридорам театра. Если бы так и было, театр просто не смог бы работать, - Но, к счастью, призраков не существует, иначе мы бы уже были наслышаны о призраках несчастных, умерших в застенках тюрьмы, - эти слова прозвучали не то серьёзно, не то шутливо, юноша и сам не разобрался, какие чувства вызывают в нём эти мысли.
Марк с вежливой улыбкой пожал руку графа, вспомнив о том, что сам вчера думал о правилах вежливости, когда в кофейне к нему самому присоединился мсье Револи. Ему тогда показалось, что Рауль неправильно понял порыв Марка быть вежливым с ним, и это до сих пор удивляло парня. Кстати, о Рауле. Внимание парня зацепилось за слова собеседника о газетах, и он опять вспомнил вчерашние вопросы этого господина о происшествии. Было даже странно, что сегодня мсье Веланкур не задавал тех же вопросов, что и вчера, на пожаре. Марк и сам не знал, ответил бы или нет на такие вопросы.
- Газеты. Вчера вы сказали мне, что из газет невозможно узнать всю информацию, - серьёзным тоном заговорил Макферсон, - Если вы хотите знать всю правду о том, происходит в городе, я рекомендую вам обратить внимание на такого автора, как Рауль Револи. Он известен своими смелыми статьями. Да вы его вчера сами видели.
Ну что ж, кажется, кратковременный разговор, такой странный, подошёл к концу.
- Благодарю вас, Ваше Сиятельство, - ответил Марк на пожелание графа удачи в нелёгком деле борьбы с преступностью.
Улыбнувшись на прощание и слегка поклонившись, он собирался было развернуться и пройти уже к той самой двери за углом здания театра, но не успел: сначала Марк услышал предупредительный крик об опасности, затем граф схватил его и столкнул с того места, где он только что стоял. Юноша не ожидал такого, но спросить, в чём дело, тоже не успел, поскольку сначала увидел расплывающееся кровавое пятно на плече собеседника, и только потом услышал звук выстрела. Маркус ошалело уставился на графа, ещё не соображая того, что только что случилось. Адреналин мощной струёй ударил в кровь, учащая дыхание и пульс парня. Ему только что спасли жизнь? Взбудораженное воображение успело нарисовать парню его собственное тело, безжизненно лежащее на мраморном крыльце театра. Стекленеющие глаза невидяще уставились в небо, вокруг тела расползается кровавое пятно... Если он погибнет, то что тогда станет с Лорель? И с его родителями тоже? Они не переживут ещё одну потерю! Всё это молнией пронеслось в сознании парня. Он толком даже не понял, кто и откуда стрелял, и в кого из них двоих: в него самого или в графа. Но зачем? Граф оказался ранен, а на Марке не было ни царапины. Он обязательно поймает того, кто сделал этот выстрел!
- Да, в порядке, - коротко отозвался Марк на вопрос Веланкура. Послышалось или нет, что в речи графа есть какой-то акцент? Мозг сам отмечал такие детали, но обдумывать Марк будет после.
Молодой человек быстро оглянулся, пытаясь представить себе, откуда могли стрелять. Выходило, что откуда-то из-за спины, а за спиной у него был театр. В театре засел стрелок? Однако к удивлению парня, граф Веланкур бросился бежать не к двери театра, а к соседнему дому, который располагался совсем недалеко от здания театра и тоже был за спиной у Маркуса. Неужели стреляли оттуда? Юноша, ещё не совсем пришедший в себя после происшествия, кинулся следом за Веланкуром. А вот и подъезд. Маркус слегка притормозил, серьёзно посмотрел на графа.
- Постойте. Вы ранены. Позвольте мне войти в дом первым, - не сказать этого парень не мог, ведь граф только что спас ему жизнь, и Марк не мог допустить, чтобы мсье Веланкур пострадал ещё больше, а то и погиб.

Сколько раз за время жизни в Тириосе Маркус бывал в театре, и никогда бы не подумал, что просто стоять на ступеньках и разговаривать со случайным посетителем может стоить кому-то жизни. В данном случае юноша считал, что чуть не погиб он сам, хотя кто знает, какова была настоящая цель стрелка. Далеко не каждый день выход в свет оборачивался для Макферсона подобными приключениями. Он с сожалением посмотрел на здание театра, оставшееся позади, уже прощаясь с возможностью увидеться с Лорель. А ведь слухи разнесутся очень быстро, театральные скоро будут знать о том, что на пороге их театра стреляют в людей. Надо срочно сообщить о себе Лорель, что всё обошлось, только как это сделать, Марк ещё не придумал. Пугать сестру раньше времени не хотелось, но и заставлять её нервничать тоже нельзя: учитывая все обстоятельства, Лорель нельзя заставлять лишний раз волноваться, но и в неведении оставлять её тоже нельзя. Так, может, послать с утра записку в театр? Или лучше встать пораньше и явиться лично, так сказать, скомпенсировать своё сегодняшнее отсутствие? А то, что юноша не сможет явиться сегодня в театр лично, Маркус и не сомневался. Сначала надо поймать стрелка и задать ему вопросы, но сколько времени это займёт и каковы будут результаты, молодой человек даже не рисковал прикидывать. Зато прекрасно представлял себе Лорель, которая успела заждаться его в их личной гостевой комнате, а потом ещё и узнала от своих подруг о том, что в кого-то стреляли на ступеньках Тириосской Оперы...
Юноша сделал глубокий вдох, пытаясь унять разбушевавшееся воображение. Всё в порядке. Мало ли, что могло отвлечь его от намеченной цели. Гвардеец остаётся гвардейцем даже на отдыхе. Да только Лорель недавно потеряла мать, и он мог себе представить, что будет с ней, если она узнает о сегодняшнем происшествии. Сам Маркус так и представлял себе, как ещё несколько дней после стрельбы по ним с графом Веланкуром он сам будет передвигаться перебежками до неприметной боковой двери, когда будет приходить в гости к Лорель. Картинка, представшая в воображении, заставила юношу фыркнуть. Думать сейчас надо совсем о другом, но отделить личное от служебного не получалось. Будучи гвардейцем, Марк рисковал собой каждый раз, когда выходил с отрядом на патрулирование, но никак не ожидал, что можно расстаться с жизнью, придя на спектакль в театр. Кстати, о спектакле: от былого настроения не осталось и следа. Какая-то странная ирония была во всём этом. Не он ли думал совсем недавно о том, что способен на волне воодушевления и своего прекрасного настроения поймать в одиночку самых опасных преступников? И вот, пожалуйста, шанс представился сам собой. Прекрасная шутка, Ангел музыки! А почему именно он? Потому что в стенах именно его храма Марк почувствовал небывалое воодушевление и боевое настроение, и тут случается нечто, ломающее все планы на вечер. Он ещё раз с насмешкой глянул на величественное здание Оперного театра Тириоса, возвращаясь к реальности. Мысли промелькнули в сознании и исчезли, оставив зарубочку в памяти. Маркус обернулся к спутнику, и вовремя: граф Веланкур задал ему вопрос об оружии, и почти сразу продемонстрировал свой кинжал, всё это время спрятанный под одеждой. Марк даже не знал, удивляться ему или нет. Почему бы и не кинжал, для самозащиты? И мало ли в городе аристократов, носящих с собой личное оружие. А вот у Марка с собой ничего не было, о чём он поспешил известить графа:
- Нет, Ваша Светлость, я безоружен, - покачал головой Маркус, чувствуя себя беззащитным.
Неприятное ощущение, конечно, но оружие можно найти буквально под ногами. Какая-нибудь увесистая палка сойдёт, хотя, конечно, верная шпага или пистолет были бы куда уместнее. Не говоря уже о том, что палка принизила бы достоинство потомственного дворянина, привыкшего держать в руке благородное оружие, но об этом думать вообще не приходилось, когда надо защититься от некоего человека, спрятавшегося в одной из квартир этого дома. Зато он в красках мог себе представить, как встретит их несостоявшийся убийца. Кинжал и палка против огнестрельного оружия? Кто даст гарантию, что стрелок не перезарядился и не ждёт гостей направленным на дверь пистолетом? Граф Веланкур не должен погибнуть сегодня, ведь из них двоих Марк бы гвардейцем, защищать горожан входило в его прямые обязанности, не говоря уже о личном долге перед спасшем его графе. Разбираться, кто кому обязан жизнью и в кого именно стреляли, можно и потом, когда всё закончится. Поэтому Маркус постарался для начала найти себе хоть какое-то оружие. Он прошёлся под крыльцом дома, внимательно осматриваясь. А вот это вполне сойдёт за оружие. Юноша поднял с влажной земли достаточно толстую палку и сжал её в руках, перехватив её на подобии меча. Ну хоть что-то, и он сам не будет чувствовать себя совершенно беззащитным. Поиски импровизированного оружия заняли совсем немного времени. Марк взбежал по ступенькам на крыльцо дома.
- Думаю, сойдёт, - он коротко кивнул на палку в своих руках, затем сам распахнул входную дверь дома. Слишком много времени потеряли, теперь надо поспешить: - Ваша Светлость, вы лучше меня видели, откуда в нас стреляли, вам и вести нас.
Юноша всё равно не считал это правильным, даже несмотря на слова графа о том, что его рана - всего лишь царапина. Не в царапине дело, а в попытке сохранить графу жизнь. Вдруг стрелок тоже решил воспользоваться входной дверью, и сейчас откуда-нибудь прогремит прицельный выстрел, который и оборвёт жизнь одного из них? Пускаться в объяснения Марк тоже не счёл нужным, но надеяться на случай тоже не мог. В подъезде мягко горели газовые лампы и было тихо, но кто знает, не притаился ли злоумышленник в густой тени?..