Сегодня была редкая возможность отдохнуть, привести мысли в порядок. Передышка была необходима, потому что Марк с ног от усталости валился, и этим вечером решил никуда не ходить. Что может быть лучше тихого, спокойного вечера с интересной книгой в руках, за которой, кстати, давно гонялся? Книжная полка в гостиной скромной квартирки Марка Макферсона пополнялась не так уж часто, и почти вся литература была так или иначе посвящена теме бельвуаров. Всё-таки, в Марке ещё была жива детская мечта стать историком, и он не упускал возможности почитать что-то новое.
Марк весь день пробыл дома, даже не собираясь никуда идти. И вот наступил вечер, за окном один за другим зажигались газовые фонари. В другое время юноша отправился бы на прогулку, но сегодня даже шевелиться не хотелось. Гостей Маркус тоже не ждал, поэтому удивился, когда в дверь постучали. На пороге оказался мрачный донельзя Рунки Легаре, который был впущен в квартиру и усажен в кресло. Они редко виделись в последние дни, и редко когда оказывались в одном отряде на патрулировании, так что этот внезапный визит одновременно обрадовал и насторожил Марка. Какое-то время друзья сидели в полном молчании. Потом Марк попытался осторожно выведать причины визита. Нет, он был рад видеть Рунки в любое время, и ни за что бы не отказал в гостеприимстве, но слишком уж мрачный вид был у младшего Легаре. Однако на все попытки узнать, что происходит, Рунки отмалчивался и мрачнел на глазах. И вот они уже битых два часа сидели в молчании, и Макферсон, в конце концов, не выдержал и встревоженно поинтересовался:
- Все, хватит. Может быть, ты расскажешь уже, что происходит?
И умолк, внимательно глядя на друга. Рунки же в ответ заговорил, и чем дольше он вёл повествование, тем мрачнее становился. Марк, в свою очередь, слушал молча, не перебивая, но тревожась за своего друга. Давно, если никогда, Марк не видел Рунки в таком подавленном состоянии. Действительно, особых подробностей о той проверке игорного дома Макферсон не знал. Это заведение пользовалось определённой репутацией, и в штабе гвардии можно было ознакомиться с архивом, собранным на этот игорный дом. Любопытно, какие подводные камни скрываются под всем этим видимым благополучием на самом деле? Очень интересно. Всё вращается вокруг игорного дома и мадам Ботьен. Марк не очень представлял себе эту беседу Рунки с мадам Ботьен, но если Рунки так подавлен и зол, значит, во время этой их беседы произошло что-то серьёзное.
- Так, давай по порядку, - наконец заговорил Макферсон, пытаясь уложить всё в голове, - Мадам Ботьен нанесла тебе оскорбление? И она же пользуется покровительством нашего начальника? - Марк выделил именно эти две темы из рассказа Рунки, прежде чем продолжить. Ему самому требовалось разобраться во всём происходящем, и то, что рассказал Рунки, только усиливало подозрения Марка: - Удивительное совпадение. Выходит, что именно эту женщину я и видел вчера, в одной цветочной лавке. Я ещё не успел рассказать тебе подробности, так что сделаю это прямо сейчас, - возможно, им надо пополнить сведения друг друга. Кто знает, что именно окажется важным? - Возможно, твои подозрения на счёт мадам Ботьен не так уж безосновательны: я видел, как из сумочки этой дамы вывалился маленький такой флакончик не то с чернилами, не то с красителем. Зачем носить с собой флакон с красителем? Я тогда не стал догонять её и задавать вопросы посреди улицы, да и сдаётся мне, что она нашла бы всему объяснения. Никто ведь не запрещает носить с собой флакон чернил, а больше у меня на неё ничего нет.
Он немого помолчал, пытаясь унять сумятицу, творящуюся в голове, прежде чем говорить дальше. Мсье Морель может быть заодно с мадам Ботьен? Но ведь это же означает предательство! Гвардейцам теперь нельзя доверять даже собственному начальству? Если хозяйка игорного дома пользуется покровительством начальника городской гвардии, то кому вообще можно доверять?! Это заявление Рунки было как гром среди ясного неба. Хотя, почему-то, юноша уже не так сильно этому удивлялся. Если всё так и есть, то никогда в жизни эти проверки ничего не дадут. Напрасная трата времени и сил, но никогда им не узнать всей правды об игорном доме. Единственный способ узнать эту правду - наведаться туда лично, и именно так, как придумал Рунки, то есть, негласно и без ведома начальства.
- Рунки, ты понимаешь, что значит покровительство мсье Мореля игорному дому? - поинтересовался Марк, - Мадам Ботьен сама тебе об этом намекнула? Да как бы там ни было... Тебе нужно прикрытие. Кто-то, кто может прийти на помощь, если что-то пойдёт не так. И ты ведь не думаешь, что я правда могу остаться в стороне? - нахмурился парень, глядя на своего друга, - Да там весь персонал предан своей хозяйке, как псы, и только им известно, что они могут сделать с чужаком, который суёт нос не в свои дела. Я обеспечу тебе прикрытие. Только подожди, мне надо собраться.
С этими словами парень поднялся из своего кресла и быстрым шагом прошёл к двери своей спальни. Оставаться дома теперь было совершенно невозможно, и Марк бы с ума сходил тут от беспокойства, рисуя себе самые мрачные итоги такой вылазки. А вдруг Рунки попадётся охранникам мадам Ботьен? Что они с ним сделают тогда? Или случится ещё что-то? Нет, нужно идти вдвоём. На сборы ушло совсем мало времени, и вскоре парень снова появился в гостиной, готовый к выходу на улицу. Он тщательно подготовился, надев один из лучших своих костюмов, и про лучшую пару обуви не забыл. Оружия как-то будто при себе не было, но на всякий случай за поясом был спрятан небольшой кинжал. Не будут же охранники на входе обыскивать дворянина? Плана никакого у Марка не было, так что действовать будем по обстоятельствам.
Он остановился, вопросительно глядя на Рунки.
- Всё, можно идти. Больше никто не знает о твоих подозрениях?

Прежде чем выйти из квартиры, Маркус решил навести хоть какой-то порядок в комнате, не оставлять за собой бардака. Своей квартирой он дорожил хотя бы потому, что она была недорогая и он вполне тянул месячную оплату. Кроме того, квартира оказалась уютной и давно стала для него домом. А много ли надо одинокому парню, не обременённому семьей? Жил Маркус более чем скромно и тихо, тем и гордился. Поэтому он прошёлся по комнате, забрал свою книгу, которую он бросил в раскрытом виде на маленьком стеклянном столике, и отправляя её на полку, юноша заговорил, отвечая на вопрос друга о мадам Ботьен:
- О, да, я с ней тоже встретился! Я зашёл в тот цветочный магазин, и... Я настолько теперь не люблю розы, что даже сестре их не дарю. Зато подозреваю каждого, купившего розу, в сговоре с нашими поджигателями, - Маркус усмехнулся, повернувшись к другу, - Моё внимание привлекла молодая рыжеволосая женщина, как раз розами и любовавшаяся. А кто сказал, что она не может быть сообщницей преступников? - юноша прекрасно понимал, как звучат его слова, но и сам вспомнил про паранойю, о которой недавно упоминал Рунки, и опять усмехнулся, - Я решил осторожно выведать, не собирается ли она их покупать, мало ли, и мы разговорились. Мадам Ботьен очень любит розы, и даже была столь любезна, что рассказала мне о некоторых сортах этих цветов. И всё бы ничего, если бы эта дама не позволила себе некоторую вольность со мной, - да, мало кому из молодых людей понравится, когда незнакомая женщина подходит вплотную и начинает что-то нашёптывать на ухо. Свои границы юноша тщательно оберегал, и поэтому не ожидал такого, - Кроме того, мне показалось, что мадам Ботьен поняла, где я служу. Мне не понравился её взгляд, хотя она сама была со мной более чем любезна. Купила она тогда лилии, а не розы, но этот флакончик с красителем... - Марк серьёзно посмотрел на Рунки, - Да, у меня точно такие же мысли. О том, что этой жидкостью из флакона может быть покрашена наша чёрная роза. Поэтому обнаружить можно что угодно, в том числе следы окрашивания цветов. А это прямая улика против мадам Ботьен и её заведения.
Маркус умолк, снова повернувшись к Рунки и размышляя над его словами о сотрудничестве мсье Мореля с мадам Ботьен. В голове у Макферсона такое не укладывалось, и поэтому в его представлении начальство разом сделалось пособником мадам Ботьен в её тёмных делишках. Не получалось у юноши не подозревать этих двоих чуть ли ни в сговоре против короны, а это оскорбляло его самого, гвардейца и дворянина. Он ведь совсем не так представлял себе начальника, который, к слову, и подписывал бумаги Маркуса при приёме его в ряды городской гвардии. Этот человек, разумеется, вызывал уважение у свих подчинённых и коллег, и вот поэтому заявление о том, что мсье Морель может быть заодно с хозяйкой игорного дома, и вызывало такие противоречивые чувства.
- Я даже предположить не мог, что мсье Морель сотрудничает с мадам Ботьен при раскрытии преступлений, - вполголоса проговорил Марк, серьёзно глядя на Рунки, - Выходит, твой туда визит принёс свои плоды. Любопытно, мадам Ботьен со многими нашими так откровенна или это только тебе выпала такая честь? Лично я ни о чём даже не подозревал. Тем и обиднее получается. Не могу поверить, и... не могу не подозревать мсье Мореля в настоящем сговоре с мадам Ботьен. А ещё этот краситель... И потом, если в игорном доме и правда могли напасть на офицера гвардии при исполнении, у такого заведения могут быть серьёзные проблемы с законом. Ведь это не оставят просто так.
Да, действительно, игорный дом мадам Ботьен - очень подозрительное заведение. Начиная с жалоб, которые стекались в штаб гвардии, и заканчивая бесплодными проверками, которые раз за разом ничего не приносили. А теперь ещё и это странное сотрудничество. Не может быть, чтобы мсье Морель закрывал глаза на серьёзные нарушения, но... Марк сам видел мадам Ботьен. Могла она очаровать мсье Мореля, и тот теперь в её власти? Её самоуверенность как раз об этом и говорит, мадам Ботьен не станет церемониться с обычными гвардейцами, если ей покровительствует их начальник. И вот теперь они с Рунки решили провести незаконный обыск в игорном доме. Юноша прекрасно понимал, на что идёт. Если бы кто-то другой предложил такое, Маркус бы возмутился, потому что сам твёрдо собирался не нарушать закона даже в малейших деталях, но когда дело касается Рунки, всё меняется. Марк до сих пор считал себя обязанным другу своей жизнью, и поэтому не мог допустить, чтобы Легаре-младший рисковал там совсем один. Попадутся, так вместе, и отвечать тоже будут вместе. Их могут выгнать из гвардии или даже посадить в тюрьму, но если их начальник сам покрывает преступников...
- Рунки, - Марк серьёзно посмотрел на друга, - Я знаю, на что иду. Знаю, каковы могут быть последствия, если мы попадёмся. Но если с тобой там что-то случится, а я мог бы это предотвратить, но ничего не сделал, я не прощу себя. Я уже бросил университет из-за той дуэли и поступил в гвардию, и я не хочу терять ни своего лучшего друга, ни это место. А я уйду из гвардии, сам, если буду виноват в том, что ты пострадал. Поэтому я иду с тобой.
С этими словами Макферсон прошёл к светильникам, что висели на стенах, и завернул вентили, отключив подачу газа: ещё пожара не хватало, пока хозяина не будет дома. В комнате сразу стало темно. Юноша прошёл к входной двери, и сначала, пропустив Рунки вперёд, вышел в коридор сам и тщательно запер дверь. Они оказались в недлинном коридоре двухэтажного дома на десять квартир. Марк жил на втором этаже, и поэтому им пришлось сначала спуститься по лестнице, чтобы оказаться в парадном подъезде. Здесь уже горели газовые лампы, навевая уют. Пожилая дама, которая следила за порядком на этажах и взимала плату с жильцов, строго посмотрела сквозь очки на двух друзей, но узнала жильца. Чинно раскланявшись с молодыми людьми, мадам вернулась к чтению романа, более не обращая на них внимания.