Дела в городе обстоят все хуже. Как будто мало было всех этих беспорядков, пожаров, волнений, то и дело случающихся в народе вспышек недовольства. Сегодня утром в штаб гвардии принесли поистине чудовищную новость: канцлер Нора зверски убит, и не кем-нибудь, а одним из королевских гвардейцев, графом Тьерри Венсаном. Рунки знал его когда-то: еще до восстания они служили вместе. Точнее, мсье Венсан был тогда уже опытным офицером, получившим профессиональное образование, а Рунки – зеленым юнцом, едва научившимся владеть шпагой, но городской полк не такой уж и большой, здесь многие если не знакомы, то хотя бы слышали друг о друге. После восстания за особые заслуги Венсана перевели в королевскую гвардию, а позже назначили личным охранником Его Высочества и, насколько было известно «в низах», никаких нареканий по службе он не вызывал. Пока сегодня на рассвете полиция не застала его над телом канцлера с оружием в руках. По правде говоря, Рунки сильно сомневался, что граф мог быть настолько неосторожен: даже если и пожелал убить противника на политической почве, то для чего было делать это в собственной гостиной, не приняв никаких мер по безопасности и даже не отослав прислугу? Да и сам способ убийства странный. Говорят, он перерезал старику Шанье горло, его нашли в луже крови. На что рассчитывал убийца, действуя так грубо и грязно? Молодой лейтенант сказал бы, что здесь что-то нечисто, однако, кто он такой, чтобы спорить с начальством? Подозреваемому удалось сбежать, и теперь вся полиция города поднята на ноги – в их обязанности входит так же сохранение произошедшего в тайне, хотя с этим, кажется, они опоздали как минимум на полдня. Слухи имеют свойство разноситься очень быстро. А гвардейцу, не занятому патрулированием, поручили нанести визит в игорный дом, завсегдатаем которого был мсье Венсан.
Он вовсе не радовался заданию, и тому было несколько причин. Во-первых, приходилось действовать без Марка. Того на сегодня определили в патрульный отряд, а Рунки привык за три года к тому, что друг всегда рядом. Закоренелый одиночка, он, к собственному неудовольствию, чувствовал себя неуютно без надежного товарищеского плеча. Во-вторых, он просто не любил игорные дома. Никогда в жизни не ходил туда и считал азартные игры пустым времяпровождением, недостойным настоящего мужчины. Вот еще причина, по которой он в свое время так яростно сопротивлялся попыткам отца ввести наследника в высший свет. Не встретить бы там самого папашу. Они давно уже делали вид, будто не знают друг друга, но испорченное настроение такая встреча гарантирует стопроцентно. А в-третьих мсье Легаре вообще считал этот поход бесполезным. Сколько раз уже проверяли заведение – не он, конечно, проверяющие постоянно менялись – и ничего не обнаружили. Глупо надеяться, что сейчас хозяйка как на блюдечке выложит всю необходимую информацию, а еще пальцем укажет на заговорщиков за зелеными столами. Не так это нужно было делать… Но приказы начальства, как известно, не обсуждаются.
Был ранний вечер, когда Рунки подошел к парадному входу заведения. Не самое популярное время, обычно народ здесь собирался позже, но это только на руку. Молодой человек был одет в гражданское, длинные темные волосы завязаны в хвост, никакой шпаги. Он не хотел привлекать лишнего внимания, поэтому знак лейтенанта гвардии скрывался за отворотом камзола, а на поясе на всякий случай был спрятан кинжал. Юноша глубоко вздохнул, собираясь с духом, и толкнул дверь.
Охрана не обратила на него ни малейшего внимания. Либо сочла благопристойным посетителем, либо хреновая тут охрана. Делать какие-то выводы пока рано. А вот хозяйку он увидел сразу же. Сложно было не заметить столь эффектную особу, пусть даже знаешь ее только по словесному описанию. Первым порывом гвардейца было открыто заявить, кто он такой и потребовать ответов на вопросы. В конце концов, он имеет на это право, да и такое поведение казалось самым логичным. Однако, вряд ли чего-то он так добьется. Надо действовать осторожнее… Приблизившись к девушке, Рунки вежливо поклонился.
- Добрый вечер. Мадам Ботьен? Позвольте составить вам компанию?

Атмосфера давила. Все эти взгляды, наизнанку выворачивающие карманы и насмешливо интересующиеся, зачем ты пожаловал на их территорию. Рунки знал, что привычный контингент с легкостью опознаёт в нем чужака, который пришел сюда явно не для того, чтобы развлекаться. Но для чего? Расслабьтесь, это не по вашу душу. Пока что… Молодой человек чутко прислушивался, стараясь среди общего шума голосов, стука фишек, радостных и напротив, расстроенных восклицаний уловить крамольные разговоры. Наивно, конечно, было полагать, что они ведутся прямо вот так открыто, во всеуслышание, но кто-то же может обсуждать с партнерами по игре утреннее происшествие. А вообще-то, на гвардейца не так уж много обращали внимание – пара-тройка заинтересованных взглядов, большинство было занято своим делом. Но ему хватало и этого, чтобы проникнуться неприязнью и чувствовать себя весьма неуютно. Только синие глаза смотрели уверенно и сосредоточенно.
- Рунки Легаре, к вашим услугам, мадам, - он чуть склонил голову, как того требовали правила приличия. Когда-то давно он хотел взять себе фамилию покойной матери, чтобы больше вообще ничего не связывало с министром, но вспомнил, что все-таки обязан этому человеку жизнью – и передумал.
Дальше по правилам следовало бы назвать свой социальный статус и должность, но вместо этого юноша с улыбкой опустился на стул напротив хозяйки заведения. Практически тут же перед ним оказался бокал красного вина, Рунки только мельком взглянул на разносчика.
- Мило у вас здесь. И народу много. Должно быть, бизнес идет в гору, от клиентов отбоя нет? – молодой человек глотнул вина, заинтересованно рассматривая обстановку. Кто бы знал, чего ему это стоило! Вторая рука, не занятая бокалом, сжалась в кулак, благо под столом не было видно. Непринужденная беседа, как же! От самого себя противно, изображает непонятно что. Он никогда не умел притворяться, а сейчас не лучший момент, чтобы научиться. Он посмотрел на свою собеседницу и почувствовал себя еще более глупо. Спокойная, сильная, уверенная в себе. Красивая, этого тоже нельзя отрицать, хотя и не в его вкусе. Вряд ли она расскажет что-то интересное, но добывать сведения обманом, втираться в доверие, чтобы потом использовать – вовсе недопустимо. Мсье Легаре-младшему проще было сразиться в одиночку с полчищем врагов и погибнуть, чем перешагнуть через собственные принципы. И сейчас он никак не мог заставить себя продолжить разговор в прежнем тоне. Внутри словно свернулась тугая пружина, готовая лопнуть в любой момент, нервы гудят от напряжения. А пауза между тем неприлично затягивается. Юноша еще раз окинул взглядом зал. Пожалуй, в отдалении да за шумом никто не услышит разговора… Иначе просто вообще ничего не получится.
- Мне нужно серьезно поговорить с вами, мадам Ботьен, - наконец произнес он, устремив пристальный взгляд на собеседницу. – Поэтому представлюсь еще раз, - сильно сжав на мгновение тонкую ножку бокала, Рунки отставил его в сторону, слегка наклонился через стол, - мсье Легаре, лейтенант городской гвардии, уполномоченный произвести проверку в вашем заведении. И я очень надеюсь, мадам, что вы честно ответите на мои вопросы.
Пружина внутри медленно разворачивалась, превращаясь в стальной стержень уверенности.

- Действительно, люди сами придумывают себе препятствия, зачастую на пустом месте. Но к некоторым проблемам все-таки стоит относиться серьёзно, вам так не кажется?
Рунки недоуменно нахмурился в ответ на смех собеседницы - он не находил, что сказал нечто смешное. Или её так позабавил сам факт проверки? Юноша чисто инстинктивно дернулся, пытаясь высвободить руку, но в следующую секунду вдруг притих, изобразил на губах сдержанную улыбку - до него дошло. Видно, и в самом деле слишком напряжен, ничего вокруг не замечает. Срочно успокоиться!
Недружелюбные взгляды вышибал у дверей весьма ощутимо жгли спину, но мсье Легаре не считал это достойной причиной для притворных  любезностей. Он в своём праве, разве нет? Он здесь официально представляет закон и королевскую - то есть, регентскую, - власть, так для чего нужно прятаться? А если кто-то из окружающих подслушает разговор, то так даже лучше: пусть знают, что власти следят за ними и не допустят новых беспорядков. С ними бы тоже поговорить... С каждым по отдельности. Но неужели теперь даже хозяйка игорного дома будет указывать Рунки, что и как делать?!
- Ясно. Более чем, - ледяным тоном произнёс он, не торопясь двигаться с места. Его ладонь все ещё лежала в руке женщины; склонившиеся друг к другу через стол, со стороны они действительно могли сойти за давних знакомых. Вот только взгляд у одного из них был нехороший, слишком внимательный. - Неужели ваши люди посмеют напасть на офицера при исполнении? - вкрадчиво поинтересовался молодой человек, имея в виду не только охрану, а всех, связанных с игорным домом. - Вы же понимаете, чем это может обернуться для вас, мадам, и для вашего заведения? - А вот и первые признаки крамолы. Вполне понятно, что в заведениях высокого класса тщательный контроль за посетителями, но всему есть мера. - К чему такая таинственность, вам есть, что скрывать?
Он пристально посмотрел в глаза Валери. Можно было бы настоять на своём и остаться здесь, заодно понаблюдать за реакцией окружающих. Однако, среди игроков наверняка есть высокопоставленные персоны, для которых лейтенант городской гвардии не более чем букашка на дороге: раздавить и забыть. На них тоже есть управа, но они хитры и, заподозрив сейчас что-то, затаятся. Эх, надо было брать с собой ребят. Среди них есть любители карт, уж наверняка нашли бы себе здесь местечко. Только ребята сейчас на патрулировании... Жалко.
Рунки проводил заинтересованным взглядом юношу, только что подошедшего к столику. Интересно, что хозяйка ему сказала? Где-то в глубине сознания мелькнула мысль о ловушке, но гвардеец тут же прогнал её. Мадам Ботьен ведь не выгодно расправляться с гостем - его начальство знает, куда он пошел, да и здесь многовато свидетелей. Не может же мадам подкупить их всех.  Но что-то в этом определённо есть. Спрашивать молодой человек не счел возможным. Порывисто поднявшись с места, он, как и требовалось, с галантным кивком подал даме руку. Улыбаться? Вот уж нет, он и по собственной воле редко это делает.
- Вам придётся заплатить за этот спектакль своей откровенностью, - очень тихо, со стороны могло показаться - интимно, прошептал мсье, склонившись к уху Валери.

- Даже не сомневайтесь.
От подобной близости юношу буквально передернуло. Мало того, что в свой двадцать один год он имел, прямо сказать, не слишком большой опыт общения с женщинами, но к хозяйке игорного дома автоматически относился с долей презрения, как и ко всему, что окружало его в заведении. Именно поэтому мсье Легаре поспешил отстраниться, не убирая, впрочем, руку и старательно сохраняя вид галантного кавалера. Приказ есть приказ, его необходимо выполнить независимо от личных эмоций. А отступать от цели гвардеец не привык.
Игнорировать взгляды, которыми провожала их с баронессой здешняя публика вкупе с охранниками, было трудно. Каждый будто раскаленной печатью впивался в спину. Рунки лишь раз будто невзначай глянул на столы и мысленно восхитился. И впрямь, высшее общество! Он знал некоторых из игроков, а остальных постарался запомнить. Да, за каждым бегать не будешь, выясняя, кто из них может знать что-то о городских событиях, но лучше подготовиться. В том, что здесь что-то не чисто, лейтенант уже не сомневался. Конечно, можно списать все на повышенную подозрительность, и это было бы не удивительно: сейчас все части городских стражей порядка, включая полицейских, были как взбудораженный рой пчел, готовый впиться жалом в каждого, кто вызывает недоверие. Но интуиция редко подводила его, он привык ей доверять.
Однако, стоило покинуть ярко освещенный зал и оказаться в полутемном коридоре, как маски тут же слетели прочь. Рунки первым отпустил руку спутницы и отступил на шаг. Его взгляд оставался пристальным и спокойным, не выдавая ни волнения, ни неприязни. С мадам Ботьен же произошла куда более разительная перемена. Признаться, лейтенант ожидал от нее немного иной реакции. Обычно людей, которых подозревают в чем-то нехорошем, выдает хоть малейшее беспокойство, они стремятся убедить проверяющего в собственной невиновности. Валери же держалась поразительно самоуверенно и высокомерно, словно это она здесь была наделена правом задавать вопросы и требовать на них ответы, а не наоборот. Юношу задевало такое положение вещей, подчиняться женщине - невообразимое унижение! Он злился, но угадать это можно было лишь по потемневшим глазам (хотя кто это рассмотрит при плохом освещении) и плотно сжатому рту. Варианте два: либо мадам в самом деле ни в чем не виновна (что странно само по себе, учитывая специфику ее бизнеса, и откуда же тогда берутся все эти многочисленные слухи о заговорах в игорном доме, что косяками стекаются в штаб городской гвардии?), либо у нее есть надежное прикрытие, что дает ей такую уверенность. Второе предположение куда вероятнее. И оно еще сильнее укрепляет подозрение в адрес баронессы. Как жаль, что у Легаре нет ничего на нее, кроме догадок и слухов!
Пока нет, ведь именно за этим он здесь, не так ли?
- Разве похоже, что я боюсь? - холодно отозвался Рунки, сверкнув глазами. - Давайте уже дойдем до вашего кабинета. Чем раньше мы начнем разговор, тем скорее закончим.
Хотя, признаться, мысли о ловушке так до конца и не покинули молодого человека. Коридор уводил спутников все дальше от шума игорного зала, вдоль стен, прячась от света факела, крались тени. Тишина, нарушаемая лишь звуком шагов, скоро стала давить на уши. Почему-то вспомнилось о подземельях древних крепостей, которые раньше использовались - а некоторые и сейчас используются - как тюрьмы, где в сыром мраке коротают свои дни одичавшие от одиночества узники. Идеальное место, чтобы спрятать неугодного человека, и никто не вспомнит о нем. Но это всего лишь мысли, неуместные в данный момент...
- Скажите, мадам Ботьен, а вы всех своих гостей приглашаете сюда? Странное место для кабинета, обычно их, напротив, обустраивают повыше, - после темноты коридора даже приглушенный свет казался слишком ярким, офицеру понадобилось немного времени, чтобы привыкнуть к нему. Он окинул помещение цепким взглядом, непроизвольно отмечая вкус хозяйки, после чего опустился в предложенное кресло. - Очень надеюсь, что вы правы. Хотя, откровенно говоря, такая строгая конфиденциальность наводит на определенные мысли. Вы ведь знаете, какие слухи ходят о вашем заведении, не так ли? - испытующий взгляд обратился к Валери. - Вы знаете, что произошло сегодня утром?

- В таком случае, я удивлен, почему меня не обыскали на входе и не потребовали документов. Вдруг я только притворяюсь офицером, а на самом деле пришел, чтобы убить вас или похитить что-то важное? Момент весьма подходящий: мы здесь одни, и вряд ли кто-то услышит крики о помощи, - Рунки испытующе посмотрел на собеседницу. Он и сам не ожидал того, что вырвалось почти против воли, но, если задуматься, действительно странно. В эти неспокойные, как правильно заметила мадам, времена доверять незнакомцам по меньшей мере глупо. – Точно так же любой из ваших клиентов может оказаться преступником, а во время игры, как известно, страсти накаляются. Очень удобно списать злой умысел под обычную потасовку из-за проигрыша. У вас здесь когда-либо случались несчастные случаи?
Вопрос был отвлеченный и, по сути, не нужный: обо всех серьезных происшествиях юноша прекрасно был осведомлен из газет и внутренних архивов гвардии и полиции (в таких делах они нередко сотрудничали). Но любопытно, что ответит владелица. Она не так проста, это Рунки уже понял, однако, и он тоже не вчера родился. Он уже успел составить определенное мнение об игорном доме, и теперь держался настороженно, внимательно наблюдал за каждым жестом и фразой мадам Ботьен. Так соперники в начале дуэли осторожно совершают одиночные выпады, пробуя на прочность защиту друг друга.
Появление кота привело лейтенанта в легкое замешательство. Он любил животных, но не замечал этого до тех пор, пока он ожившей тенью не спрыгнул со стула. Неужели пушистый сидит здесь постоянно взаперти? Удивительно, как кабинет не пропитался еще специфическим запахом… Рунки позволил коту обнюхать себя, проводил совершенной спокойным уже взглядом.
- Сочту это за комплимент. Но все же… - он обернулся, согнутыми пальцами поскреб коту горло. Черный немедленно вытянул шею, требуя продолжения, зажмурился. Мсье Легаре чуть заметно улыбнулся. Хороший зверь. А под пристальным взглядом двух пар колдовских зеленых глаз и правда было слегка неуютно.
- Все же, вернемся к нашему разговору. Нет, я не надеюсь найти здесь свидетелей, потому как известно, что свидетель был только один, и он в данный момент занимается расследованием преступления, - на взгляд юноши, здесь тоже было много странного. Зашел полицейский в неприличное для визитов время проведать друга, и застал того над свежим трупом. Прекрасное совпадение! А что же прислуга Венсана, запросто пустила постороннего, не зная, чем занят хозяин? Много вопросов, но это не его дело. – Но, говорят, сам преступник был частым гостем у вас. Вы можете помочь следствию, мадам Ботьен, если расскажете, с кем он общался, как вел себя, что говорил. Возможно, вы имеете представление о том, где он может находиться сейчас?
Молодой человек подался вперед, оперевшись на сложенные на коленях руки, мельком отметил, что проверка как-то неожиданно превращается в допрос по делу убитого канцлера. На откровенный ответ он особо не рассчитывал. С другой стороны, что оставалось? Прямо попросить поведать о крамольных разговорах за карточными столами? Так это не столько к хозяйке, сколько к каждому из посетителей.
- Вероятно, потому, что ваш дом вызывает у нас подозрения, - честно признался лейтенант, глядя Валери в глаза. – Вопрос лишь в том, насколько они обоснованные. Говорят, у вас здесь можно получить не совсем разрешенные удовольствия? – небольшая пауза, заполненная лишь треском пламени в камине да тихим урчанием кота над ухом. – Подозрительные личности? Будьте добры, поподробнее.
В глазах мсье Легаре-младшего вспыхнул заинтересованный огонек. Его даже не смущало, что сейчас, по сути, он выполняет работу полицейских: выявление потенциально опасных субъектов тоже входит в понятие охраны спокойствия города. Тем более, в такое время, когда это самое спокойствие может только сниться. Однако, следующий вопрос мадам буквально выбил почву из-под ног.
- Да, это мой отец, - равнодушно отозвался Рунки. На его лице привычно не дрогнул ни один мускул, но внутренне молодой человек напрягся. Он не видел смысла в отрицании биологического родства, но так и не смог привыкнуть к этому вопросу. Точнее, к его продолжению, которое бывало разным, и чаще всего задевало честь офицера. – А почему вы спрашиваете?

- Значит, вы поощряете личную свободу? – подозрительно прищурившись, уточнил Рунки. – Но в чрезмерных количествах она может быть опасна. Убийца канцлера тоже был свободен.
Молодой человек тоже очень трепетно относился к своей личной свободе и никому не позволял нарушать определенных границ. Но в данном случае… Это все равно как открыто признать, что в игорном зале наверху действительно собираются негодяи и заговорщики, а хозяйка делает вид, что не замечает их. Подозрения офицера крепли с каждой секундой – хотя как знать, быть может, ни были навеяны лишь изначально предвзятым отношением к мадам Ботьен? – но что с ними делать? Чтобы предъявить кому-то обвинение, нужно предоставить настоящие доказательства, а их и в помине нет. Вот если бы можно было обыскать здесь все…
- Скажите, для чего все-таки был нужен этот спектакль наверху? Чего вы опасались? - офицер смотрел тяжелым взглядом. Его не оставляло ощущение, что собеседница играет с ним, словно кошка с мышью, смеется и строит из себя невинную жертву молвы. На самом деле она знает гораздо больше. чем хочет показать, но слишком самоуверенна. Знает, что гвардеец ничего не может ей сделать, вот и дразнит его. Рунки впадал в тихое бешенство от такого расклада. В каждом слове ему виделся вызов, на который невозможно не ответить. Дело чести - вывести мадам на чистую воду! Он это сделает, можно не сомневаться, чего бы оно ни стоило. - Мсье Морель?..
А вот это было неожиданно. Начальник городской гвардии лично предупредил хозяйку игорного дома о том, что пришлет к ней своего подчиненного, но ни словом не обмолвился об этом самому подчиненному? Очень интересно. Легаре-младший уважал своего начальника и верил в его опыт, но полностью доверял только пятерым людям: своей команде и лучшему другу. Он всегда считал, что служит не капитану гвардии, регенту или кому-то там еще - это всего лишь должности, занимаемые людьми. Но он служит своей стране и присяге, что принес при вступлении в полк. Поэтому он позволил себе не только удивиться, но и задуматься, что может связывать мсье Мореля с мадам Ботьен. Капитан посылает гвардейца на проверку, а сам предупреждает объект этой проверки, чтобы она... успела подготовиться и убрать подальше все подозрительное? Понятно тогда, почему никто не проверил на входе ожидаемого гостя. Что же это значит? Мсье Морель с ней заодно?.. Не может быть! Однако, все же...
- Интересно... - чуть слышно произнес Рунки, потом поднял взгляд на собеседницу. - Странно, я думал, об этом уже известно всем. Газеты и любопытные горожане обсуждают новость с самого утра, да и полиция повсюду расклеила ориентировки. Но если до вас не дошли эти слухи, то я расскажу: граф Тьерри Венсан, королевский гвардеец. Вы наверняка знаете его, верно?
Молодой человек пристально посмотрел на Валери. Встав с кресла, прошелся по комнате, мимолетом рассматривая обстановку. Сидеть долго на одном месте было тяжело.
- Слухи, значит, - будто ни к кому конкретно не обращаясь, пробормотал он и повернулся к женщине. - О чем спорили эти люди, вы слышали?
Офицер стиснул зубы, наблюдая за действиями собеседницы. Внутри все застыло, только где-то в груди горячей волной поднималось раздражение. Как всегда. Почему-то каждый считает своим долгом проехаться по его отношениям с отцом и нынешним положением экс-наследника. Впрочем, чего он ожидал? Когда уходил из дома, Рунки не думал о последствиях этого шага, но он ни разу не пожалел о своем решении. Делать то, что считает нужным, что велит сердце, а не то, чего ожидают окружающие - такому правилу он следовал всегда. И какое бы другим дело до того, что происходит в чужой семье? Подобные высказывания очень сильно задевали. Однако юноша достаточно владел собой, чтобы не допустить проявления эмоций, лишь только глаза потемнели, впрочем, в неярком свете кабинете разглядеть это было бы сложно.
- Я занимаюсь тем, что подсказывает моя честь. Но вас это, кажется, совершенно не касается, - абсолютно спокойно отозвался Рунки, а в следующую минуту вынужден был шагнуть ближе к мадам Ботьен, чтобы поддержать ее. - С вами все в порядке?
Как бы он ни злился, оставить женщину в беде не мог.

Резкий ответ женщины заставил Рунки замереть на месте, стиснув зубы. Он хотел помочь, потому что так велит его совесть, потому что молча смотреть недостойно благородного человека и рыцаря. Но от него отмахнулись, как от чумного. Это сильно задело гордость юноши. Он отступил назад, к стене, чтобы, не дай Боги, снова не нарушить границы мадам, и оттуда прожигал её мрачным взглядом. Но вот чего он никак не ожидал, так это того, что новый удар будет нанесен так скоро. Гвардеец вспыхнул, услышав о своей неопытности. Руки сами собой сжались в кулаки, дыхание стало частым и резким. Так его ещё никто не оскорблял! Как она смеет? Хозяйка притона, женщина, будет указывать офицеру гвардии на его место? Да ещё и таким якобы дружелюбным тоном, который задевает ещё сильнее!
Вот поэтому Рунки ненавидел высшее общество, и даже гордился, что сам больше не принадлежит к его кругам. Каждый там - подлый и лживый змей, тщательно охраняющий свои тайны, но в любой момент готовый вцепиться тебе в глотку ядовитыми клыками. Каждый ведёт свою игру и считает себя лучше, сильнее, выше, умнее других. Что стоит унизить собеседника, зная, что он ничем не сможет ответить? Будь на месте Валери мужчина, Легаре-младший тут бросил бы ему вызов. Но теперь, увы, остаётся лишь скрипеть зубами в бессильной ярости и так сжимать кулаки, что ногти глубоко впиваются в ладони. Он еле сдержался, чтобы не развернуться и не уйти, хлопнув дверью напоследок - иметь дело с баронессой больше не хотелось, но сей поступок означал бы её победу. Она и так считает себя сильнее посетителя. Ну уж нет! Может быть, его не учили красиво говорить, чтобы запутать собеседника, и плести интриги, но насмехаться над собой не позволит никому! Рунки медленно выдохнул, стараясь взять себя в руки.
- Не вам судить о моём опыте, мадам Ботьен, - наконец произнёс он очень напряженно. Тёмные глаза метали молнии. - И уж тем более не вам угрожать мне или заботиться о моей безопасности. Я не первый год в гвардии и не за красивые глаза получил знак офицера. Я не мальчишка, нуждающийся в советах. Я воевал, убивал и видел смерть. Вы считаете, что не смог бы позаботиться о себе? Я пришёл сюда не играть в ваши игры, мадам. Если спрашиваю - значит, так нужно. А ваше дело, напомню, отвечать на вопросы, а не указывать на мои ошибки. Иначе, уж поверьте, мы найдем достаточно причин, чтобы закрыть ваше заведение навсегда как особо опасное. Я лично обещаю вам это.
Он замолчал, но принялся ходить туда-сюда по кабинету из-за переполняющих эмоций. Теперь Рунки злился еще и на себя. Не мальчишка, значит? А ведёт себя точно как подросток! Зря он вообще согласился на это задание. Переговорщик из него плохой, так всегда было. Он не был тупым военным, для которого самое главное в жизни это война - напротив, драк по возможности старался избегать, чтобы сохранить людей. Но он сознательно не влезал в многочисленные интриги, паутиной опутавшие город. Это же заведомая подлость и бесчестие, а юноша, с его идеалистическими представлениями о добре и зле, скорее умер бы, чем дал запятнать себя подобным. Он поклялся защищать простых граждан Тириоса, и намеревался выполнить эту клятву. А дипломатия - это особый талант, которым наделены не все. Особенно... с такими вот.
Гвардеец резко остановился. Надо успокоиться. В самом деле ведёт себя глупо. Да и вообще весь этот разговор получается... неправильным. И все-таки, юноша не жалел, что пришёл. Какие бы отношения ни связывали владелицу игорного дома с начальником городской гвардии, мсье Легаре видел в ней опасность и считал своим долгом разобраться, в чем дело.
- Я рад за вас. И непременно поговорю с официантом, - сухо произнёс Рунки. Хотя есть ли смысл? Здешний персонал наверняка весь выдрессирован под стать хозяйке. - Буду ждать вестей от вас. Хотя, вероятно, ещё больше их будет ждать мсье Морель.
Молодому человеку очень не понравилось, как баронесса сказала о сотрудничестве. Если мсье Морель в сговоре с этой женщиной, значит, весь мир пропал, и его уже не спасти. Иногда младшему Легаре хотелось жить в далёком прошлом, где слова "честь" и "благородство" ещё не были пустым звуком.
- Нет, благодарю. Я выяснил все, что нужно. Приятного вечера, мадам Ботьен.
Рунки взглянул на неё недоуменно, когда Валери вдруг заговорила о выборе. Злость вспыхнула с новой силой. Теперь все, кто ни попадя, будут высказывать свои замечания? Однако, слова можно отнести и к другому. А именно - всерьёз заняться расследованием по поводу игорного дома. Она сама сейчас подтвердила это решение: выбирай то, что подсказывает сердце. Ну что же, мадам, рано или поздно вам придётся предстать перед судом...
Он был уже на пороге, когда девушка задала последний вопрос. Офицер обернулся, саркастически выгнув бровь. Пару секунд он изучал собеседницу, а потом, наконец, поинтересовался:
- Вы не знаете имени нашего канцлера, да позаботятся о нем Родители? Это странно. Однако, о преступлении вы слышали. Как же так получилось?